Песнь волчьей крови

О нет. Если до этого у меня и были сомнения в том, что у меня может быть отчим-индус, то после «P. S.» у меня не осталось ни единого сомнения. Раз уж Лиса Милтон заговорила о мужчине — значит это серьезно. За всю жизнь она рассказала мне только о двух своих Бенах, с которыми решилась вступить в серьезные отношения, но о её «легких» романах я не знала ни единого процента, хотя и была уверена на все сто в том, что они у нее были. Единственное, что я могла сделать в сложившейся ситуации — это порадоваться счастью матери, попросить фото предполагаемого отчима и понадеяться на её вкус (в конце концов, я в него верила! отчего сейчас и находилась там, где я есть). И всё же меня немного настораживала её импульсивность — прежде она никогда не позволяла себе заговаривать о мужчине, не провстречавшись с ним минимум три месяца. Данный порыв могло объяснить только южное солнце, которое, по-видимому, окончательно разморило и без того творческую натуру моей матери. Либо она впервые по-настоящему влюбилась… Нет, скорее первый вариант.

Я как раз отправляла свой ответ на письмо матери, когда в кабинет вошла худенькая шатенка под сорок лет и, закрывая за собой дверь, по-видимому, приняв меня за Джордана, произнесла:

— Джо, ты сегодня, как обычно, будешь трудиться до упора?

— Эм… Ну… Я постараюсь, — встретившись взглядом с голубоглазой женщиной в медицинском халате, попыталась улыбнуться я.

— Что Вы… Что Вы здесь делаете? — слегка приподняла левое запястье незнакомка.

— Я племянница Джордана Милтона, — спокойно пожала плечами я, — по совместительству хакер.

— Ой, точно, племянница… Я, пожалуй, зайду позже…

— Подождите, — разъединив сложенные на затылке руки, я положила предплечья на стол. — Вы мне так просто поверили? А вдруг я пытаюсь выкрасть информацию из компьютера главного врача хирургического отделения?

— Я видела тебя на фотографии, — заулыбалась незнакомка, уже закрывая за собой дверь. — И у него там нет ничего важного.

«Да вы шутите! У Джордана есть подружка?!». Моя челюсть едва ли не ударилась о стол и следующие полчаса я пыталась переварить свалившуюся на меня новость. Сначала мама, затем Джо… Этой осенью у этой семьи явно плясали гормоны.

В итоге, от нечего делать, я решила выложить на свою страницу в социальной сети коллаж из трех фотографий: одна была сделана Джорданом пару часов назад, на ней я была сфотографирована в профиль по пояс — не видя фотографирующего, я держу хирургическими ножницами огромный кусок белоснежной ваты и прислоняю его к носу, изображая усы, но со стороны кажется, будто я его нюхаю; вторую и третью сделала Ариэлла — на одной я в полный рост изображаю сексопильную пиратку, другая же портретная и на ней я в образе Харли Квинн (здесь просто идеально сел парик!). Я никогда не была фото-маньяком, вкладывающим всю свою жизнь на показ, но сегодня был особенный день, плюс я не по́стилась с начала сентября. Не долго думая, я написала под фото-коллажем всё, что думала: «Вот и подкрался незаметно тот чуткий возраст, когда уже необходимо определиться с будущей профессией #ПоходуЯХирург #ЖизньВГрейПлэйсБьетКлючомПоIQ #МойПримерЭволюцииНаОдномФото #ОтУченогоДоПиратаОдинШаг #ОтПиратаДоСносаКрышиДваШага #СпаситеЕщеТолькоНачинающегоНоУжеДостаточноПерспективногоУченого».

Спустя час я получила сто семьдесят один лайк и тридцать два комментария, отчего самодовольно пришла к выводу о том, что в Истборне обо мне еще не забыли. По крайней мере, пока.

Я уже отложила телефон, когда мне пришло сообщение от Кая. Проведя языком по чешущимся деснам, я открыла чат: