Песнь жизни Роберта

- А что, если мы организуем воскресную школы в этом районе? Тогда, посещая людей и встречаясь с их детьми, мы могли бы сразу приглашать их туда.

Эндрю эта идея понравилась. Они были рады оставить трущобы. Но мыслями Роберт продолжал возвращаться туда. Будут ли они благословением для бедных трущоб? Когда позже они возвращались домой, Роберт попытался насладиться живописным видом окрестностей, но не мог избавиться от мрачных мыслей.

Роберт продолжал успешно учиться. Господу тоже было угодно наставлять его духовно. Особый свет пролился на стих: «Все, что дает Мне Отец, ко Мне придет; и приходящего ко Мне не изгоню вон» (Иоан.6:37). Весной 1835 года он должен был сдавать экзамены перед поместным церковным советом Эдинбурга. А за день до этого он пишет в своем дневнике: «Завтра я сдаю экзамены перед пресвитерией. Пусть Бог даст мне смелости в нужный час. Чего мне бояться? Если Бог считает меня достойным, чтобы поставить на служение, то кто сможет удержать меня? А если я недостоин, то зачем лезть вперед? Я вновь и вновь хочу посвятить себя служению Тебе. Сама по себе жизнь быстро заканчивается, так поспешим же к вечности».

Роберт должен был произнести несколько пробных проповедей. Он испытывал тревогу, но с нетерпением ожидал возможности выступить. Настал торжественный момент, когда он подписал Вестминстерское исповедание. В следующий день Господа он проповедовал в Рутвелле – местности, с которой были связаны его многие юношеские воспоминания. Дядя Генри Дункан и тетя Кларенс присутствовали в собрании. Как много поддержки и любви он получил с их стороны! В поэме «Они пели песнь Моисея», состоящей из двенадцати четверостиший, Роберт выразил свои чувства. Дядя Генри и тетя Кларенс получили от него копию, и тетя вскоре выучила наизусть два последних четверостишия:

Я лучше буду в высь небес всегда смотреть;

Ведь Ты, Господь, столп яркий для меня,

А туча мрака для врагов моих, и впредь

Надеяться я буду на Тебя.

Господь, моя Ты сила, славить буду я

Тебя. Хоть люты легионы сатаны,

Пою я веры песнь, чтобы ободрить себя

В походе по камням земной страны.

Глава 8

Песнь жизни Роберта

Мама сидела у кровати Роберта. Время от времени она клала руку на его влажный лоб. У него опять жар. Элиза тихо ходила взад - вперед. Она дала больному немного попить, а затем села рядом с матерью. Роберт с трудом понимал, что происходит вокруг него. Часто слышали, как он бормочет:

- Дэвид, ты был прав. Я должен служить Господу.

Затем внезапно, более решительно:

- Констанс, вот поэма для тебя. Не выбрасывай ее.

И вновь показалось, что он тихо поет с улыбкой на своем худощавом лице. Мама не могла этого вынести. Теперь Роберт выглядел точно так, как Дэвид. Почти четыре года прошло с момента его смерти. Неужели теперь они потеряют еще и Роберта?

Немного позже пришел доктор. Он подошел к его кровати, пощупал пульс и серьезно сказал:

- Это критическая точка болезни.

Роберт что-то прошептал, и Элиза наклонилась к нему, чтобы разобрать слова.

- Иегова Цидкену, Иегова Цидкену, - звучит из его уст; он опять улыбнулся. А затем, после нескольких беспокойных минут, которые показались часами, он мирно заснул.

- Самый опасный момент позади, - сказал врач и ободряюще пожал руку матери Роберта.

Прошло довольно много времени, прежде чем Роберт выздоровел. Мама и Элиза часто сидели с ним в его комнате.

- Я думал, что умру, - сказал однажды Роберт мечтательно, когда его щеки немного порозовели.

Элиза серьезно посмотрела на брата:

- Неужели ты не боялся умереть?

- Вначале боялся. Я не знал, есть ли у меня Поручитель за мою вину. О, тогда я очень боялся и волновался. Но Господь милостиво утешил меня и дал покой. Это было так необычно. Казалось, что строки поэмы звучали в моей голове. Даже сейчас эти слова возвращаются ко мне. О, как бы я хотел записать их, но не знаю, хватит ли мне сил.

- Об Иегове Цидкену? – спросила Элиза. – Ты все время повторял эти слова.

Роберт с удивлением кивнул:

-Да, именно об этом. Эти слова означают: «Господь – наша Праведность». Мне казалось, что вся моя жизнь прошла передо мною. Строки и теперь продолжают всплывать в моем разуме. Я думаю, что Господь наставил меня написать эти слова и для других. Ты сделаешь это, Элиза?

Приглушенно и с благоговением он начал:

Я был чужестранцем для Бога и благ,

Не чувствовал бремя, не знал, кто мой враг.

Друзья говорили: «Спасенье – Христос»,

Иегова великий был мне незнаком.

Я часто читал в утешенье души

Страницы пророков Господних в тиши.

Они изрекли о кровавом кресте.