Песнь жизни

Маликон поджал губы и отвернулся, не в силах на это смотреть. А Белка прижалась лбом к лицу Таррэна и властно повторила:

– Ты – МОЙ!!

– Да… – вдруг шепнул эльф, не открывая глаз.

– Да, – повторила она, слабо улыбнувшись. – Ты только мой. Навеки. А теперь дыши, мой хороший. Дыши глубоко – тебе нужны силы. Я жду, родной. Иди на голос и помни: я всегда тебя жду.

Таррэн бездумно качнулся вперед и жадно зарылся лицом в ее волосы, с которых тут же посыпались голубые искры. Он часто задышал, всем существом вбирая в себя ее потрясающую магию, неслышно застонал от наслаждения, потому что ее запах даже сейчас сводил его с ума. Заставлял бросать все дела, бездумно мчаться навстречу, спешить отовсюду и страстно желать ее коснуться, прижаться, обнять… эльф с рыком дернулся назад, по-живому вырывая себя из невидимого плена. Забился в паутине бессилия, безжалостно оборвал невесомые нити, мешающие вернуться к НЕЙ. Дернулся, бросился, позабыв обо всем. Вывалился, наконец, из тесного плена, уже почти коснулся ее, протянул руку и… едва все не испортил. Но Гончая хорошо знала, где надо остановиться: едва на его груди опасно затлела рубаха, а ноздри возбужденно затрепетали, она быстро отшатнулась, вынудив его ринуться следом – как телом, как и душой. Потом чуть вернулась, заманивая и дразня, снова почти коснулась его губ, вызвав еще один жаркий вздох… а потом с размаха залепила крепкую пощечину.

Таррэн тихо охнул, моментально приходя в себя, ошалело потряс головой, потер горящую щеку и изумленно воззрился на свою необычную пару.

– Белка!

– Всегда срабатывает, – нежно улыбнулась она, молча прося прощение за эту вынужденную боль. – С возвращением, ушастик. Тебя так долго не было, что мы уже начали волноваться. Сидишь, молчишь, не шевелишься, на вопросы не реагируешь. Линни почти запаниковал, а ты ему даже не откликнулся. Пришлось звать мне… ну, как умею. Так что не обессудь: немного пожжется, но к завтрашнему вечеру успокоится.

– Почему только к вечеру? – растерялся эльф, осторожно трогая покрасневшую скулу.

– Потому, мой хороший… что я еще и по второй могу врезать, если ты немедленно не объяснишь, что там у вас произошло!!

– Это не его вина, – прошелестел снизу Тирриниэль, тоже открывая глаза. Среди эльфов послышались облегченные вздохи. – Не надо. Мне тоже больно – он слишком сильно привязал нас друг к другу, вот и… чуть не попался.

– Больно?! – рыкнула Белка. – А тебе я врежу отдельно, предатель!! За то, что удрал на тот свет и дела свои не закончил! Нет, чтобы сперва разобраться с наследством! Так ты… лебедь подгорелый!.. как специально, в самый последний момент решил в обморок хлопнуться и оставил нас против твоего дурацкого дворца воевать в одиночку!! Болван!!!

Перворожденные дружно ахнули, но она на возмущенный ропот со спины только огрызнулась.

– Конечно, болван! Не мог раньше подумать, во что мы вляпаемся по его милости?! Вот, ей богу, закончим с делами, и я лично отправлю тебя обратно, чтобы впредь головой думал, а не тем местом, каким обычно!

– Малыш, что у вас тут…? – Таррэн, быстро оглядевшись, осекся и резко поменялся в лице: Тронный зал всего за несколько минут его отсутствия поменялся совершенно кардинальным образом. Живые стены страшновато оголились, опавшая листва сухим ковром шуршит на полу, вместо звездного неба над головами зловеще скрипят жесткие ветви, переплетшиеся друг с другом так тесно, что за ними даже лучика света не видать. Вокруг – несколько десятков уставших, израненных, слегка ошалевших и откровенно растерянных эльфов, чье число за это время слегка уменьшилось. Совет Старейшин таращится на него, как на ожившего мертвеца, а на Владыку вовсе – как на страшный призрак ушедших эпох, вздумавший вдруг уничтожить мир своим появлением. У Тира в глазах – дикое облегчение и неверие, смешанное с неподдельной радостью. Мелисса вовсе едва не плачет, от облегчения едва не кинувшись им обоим на шею. Элиар рядом с ней все еще насторожен и напряжен, как струна. Шранк даже меч в ножны не убрал. А на всем остальном пространстве – сплошной бедлам и разрушения, будто тут стадо мамонтов порезвилось. Стены порублены, ветви разломаны, земля нещадно вытоптана, от нежных цветов не осталось даже воспоминаний, а над всем этим безобразием счастливо урчат четыре громадные хмеры и весьма заинтересованно поглядывают на сгрудившихся, едва не икающих от потрясения эльфов.

Таррэн ошарашено обернулся к Белке.

– Вы что тут натворили?!

– МЫ натворили?! – неподдельно возмутилась она, и мимикры согласно зарычали. – Это ты у отца своего спроси, какого Торка он не оборвал связь с Чертогами, когда решил помереть нам на радость! И почему не завершил ритуал, когда должен был это сделать?! На хрена, наконец, он утянул тебя за собой, хотя даже мне видно, что ему жить осталось на раз… гр-р-р… интересно знать, зачем он пытался вас забрать?! Компания, никак, понадобилась? А? Скучно тебе там стало, ушастый?!