Песни

Ну что ты, олешек, ну маленький, что ты?
Лиловый зрачок настороженно жив,
и на отражениях крошечных сосен
мое отраженье пугливо дрожит.
Дрожат, упираясь, высокие ножки,
а нежные ноздри вбирают меня.
Не надо бояться, не надо, хороший, —
все это когда-то придется принять.

Придется поверить, безумно рискуя,
и в руки, которые могут дарить,
и в губы, которые только целуют.
А страх и желание — не разделить.

Что делать, малыш, мы похожи немного:
я тоже дикарь, непривычный к рукам,
мне тоже, себя донеся до порога,
последнего шага не сделать никак.

И словно решив: если хочет, пусть губит, —
как будто в полете над темной водой,
он вытянул тело, и влажные губы
покорно легли на сухую ладонь.

20–21 октября 1975

Осенние мотивы

В восемь утра — торопливый набат.
Кофе кипит быстрее.
Блеклые пятна белых рубах
под загорелой шеей.

Небо спокойное, словно фон,
не оставляет тени.
Кто-то уверенно и рывком
будто очистил стены.

Мягкие кольца серых мостов —
камень к воде притесан.
Верные жены из отпусков
заботятся о прическах.

Геометрические тела,
названные домами,
линию держат с угла до угла,
четкую, как подрамник.

Грузовики выезжают с дач,
вздрагивая посудой.
В городе взрослых детский плач
вновь поселяет утро.

В горло ползет сигаретный дым,
смешиваясь с ангиной.
Предусмотрительные сады
желтым кутают спины.

18 августа — октябрь 1966

Осенний романс

Отчего в глазах прозрачно-карих
золотая грусть?
Не печалься, славный мой товарищ,
больно, ну и пусть.
Разве это осень, если сброшен
первый жёлтый лист?
Если столько ласки сердце носит?
Милая, очнись.

      Не грусти, коль жизнь покажется
      одинокою — это кажется.
      Обязательно окажется
      кто-то нужный на пути.
      И как странно всё изменится,
      неизвестно куда денется,
      что мешало нам надеяться
      от беды своей уйти.

Красною листвой земля согрета —
гаснущий костёр.
В лес, осенним золотом одетый,
я войду, как вор.
В синей вышине сомкнулись кроны
в жёлтое кольцо.
Посмотри же на свою корону,
подними лицо.

      И, судьбой не избалована,
      вдруг проснёшься ты коронованной,
      царство осени бесценное
      упадёт к твоим ногам.
      И, прекрасна, словно Золушка,
      ты на месте в этом золоте,
      и сама, как драгоценность, ты,
      хоть себе не дорога.

Вздрагивая, ляжет на ладони
крохотный листок.
Ты не бойся, мы тебя не тронем,
жёлтый огонёк.
Опускайся где-нибудь в сторонке —
мы замедлим шаг —
где твои братишки и сестрёнки
меж собой шуршат.

      В этом шорохе услышится:
      Ах, как дышится, ах, как дышится!
      Даже, падая, колышется
      каждый листик, погляди!
      Разве можно разувериться,
      если любится и верится,
      если хочется надеяться,
      если столько впереди.

28 июня — 23 июля 1973

Осенняя песня