Листва на откосе.Остатки колосьев.На поле — последний предзимний парад.Но мы постепенноотступим от темыи вступим в осенний пылающий садВолос ваших медных,движений победных,ленивых движений на бледной зареи стянутых осьювисок — переносье,плывущих, похожих на темный порез,зрачков ваших черных,что так обреченнои так далеко начинают светить,когда из неверьярождается вераи рвется дыханье на этом пути…И ваш ароматнаполнял этот воздух,и вами пронизаны были слова,и падали веки,как падают звезды…И пахли цветы.И ложилась трава…25 октября — 6 ноября 1969<p><style name="text">Остров Валаам</style></p>Белые барашки на воде и в небе,Белый пароход у скал на сером фоне тянется, зевая,И висят деревья меж землёй и небом —Детская картинка из далёкой сказки тут же оживает… Бим-бом — катится звон Между водой и облаками. Дин-дон — чей это звон? Что там воде отвечают камни?Ничего не знаем, ничего не надо,Ничего не помним — не было потерь и нет приобретений.Только что рождённым нез накома радость,Но и боль, конечно, тоже не знакома — мы всему поверим… Бим-бам — сам Валаам, Дно прогибая, поднялся грузно. Дин-дон — да, это он, — Видно, как дышит мохнатой грудью.Волосы-деревья на груди могучейВетерок бегучий всколыхнёт, играя, и утихнет сразу,Каменные брови сведены сурово,А в тяжёлых скулах прячется улыбка — нет суровых сказок… Дин-дон — в нас этот звон. Только бы он не прекращался. Бим-бам — нам это, нам — Вместо последнего «прощайте». Дин-дон — только не стон, Звон уходящий, нам на счастье. Дин — один. Дон — закон. Бим — грустим. Бом — потом.9 декабря 1982<p>«Памяти» — для памяти</p>
Рвется к нечистой власти орава речистой швали…
А. ГаличНад проселками листья — как дорожные знаки,К югу тянутся птицы, и хлеб недожатИ лежат под камнями москали и поляки,А евреи — так вовсе нигде не лежат.А евреи по небу серым облачком реют.Их могил не отыщешь, кусая губу:Ведь евреи мудрее, ведь евреи хитрее, —Ближе к Богу пролезли в дымовую трубу.А. Городницкий