Песни

Ах, эта ночь — ее не смыть годам!
Рыча от страсти, волны в берег бьются.
Ее глаза мерцают, как вода,
Чисты, как правда, и круглы, как блюдца.

И «сильвупле» в ответ на мой «пардон»
сказало больше, чем французский паспорт.
Я понял сразу — я дотла сожжен,
и мой карман открылся, как сберкасса.

Я взял для нас шикарный «шевроле»,
я армянину уплатил червонец.
Он мне с акцентом объяснил что — где,
а мне казалось — это был японец.

Швейцар открыл — он черен был, как ночь.
Я негров с детства очень уважаю.
Он согласился нам во всем помочь.
Как жалко, что он был азербайджанец!

Нам стол накрыли в кабинете «люкс».
Стонал оркестр под возгласы «давайте!».
Она шептала: «Ах, я Вас боюсь!» —
совсем как мисс американцу на Гавайях…

Ах, эта ночь! Звезда легла на мыс,
морская пена увенчала пляжи,
и охватила пальма кипарис,
и кто здесь кто — уже никто не скажет…

А утром пепел слоем на ковре,
и унитаз шампанским пахнет грустно.
А в дверь стучат — увы! — стучатся в дверь,
лишь простыня еще свисает с люстры.

Ах, эта ночь — мигнула и прошла.
Я так старался, ах, как я старался!
Она, конечно, русскою была,
а я опять евреем оказался.

16–18 июля 1974

Новый Афон

Я всегда шагал на зеленый свет…

Я всегда шагал на зеленый свет,
а тут на красный свет взял, полез, чудак.
Вот и жизнь пошла, вот и жизнь пошла,
вот и жизнь пошла наперекосяк.

И, как водится, начинается
все с побасенок, с прибауточек:
где Вам ходится, как мечтается
и нельзя ли Вас на минуточку?

А минуточка — вот уж год почти —
так и тянется, не кончается.
Как же мне теперь, как себя найти,
я чужих нашел и своих нашел,
лишь она одна не встречается.

Говорит одна: я и есть она.
И уже почти дело слажено.
Но в руке моей и в душе война,
а она мне все про неважное.

Я еще рискнул, и не то чтоб зря,
только вроде я заговоренный:
он колчан достал и палит в меня,
он в меня палит, он палит в меня,
я стою себе — грудь растворена!

Ах ты боженька — ручки в ниточках —
ну никак тебе не прицелиться!
Да и то сказать — ты же дитятко,
вот и бьешь стрелой, а я все в целости.

Ну пускай не ту — так какую-то!
Я ж и так стою, чтоб удобнее:
на бугре стою, на ветру стою,
пред тобой стою, сам с собой стою —
далеко, видать, место лобное!

Пока целишься — помереть могу,
или ты в меня не туда пальнешь.
(Только, может, я лишь того и жду —
где стрела прошла, не проскочит нож.)

…Как задумано, так и сбудется,
а что врешь себе — то забудется.
А забудется — так не вспомнится,
только пыль вдали, только пыль вдали,
только пыль вдали ветром клонится —
пыль…

Март — 7 июня 1968

Я еду на праздник. Луна над домами…