Песни

Смотрю, как складывалась жизнь
и в то же время вычиталась,
а все казалось, все считалось,
что мы проходим рубежи.
И льют молочный свет шары
из той доверчивой, прекрасной,
теплом наполненной и ясной
светящейся моей поры.
Холмы и горы позади
нам обещали спуск в долину,
но нас вела дорога мимо, —
не ты решал, так Бог судил!

Когда казалось средь полей,
что время вдруг остановилось,
то легче нам не становилось,
а становилось тяжелей.
Но нас, кого зову я «мы»,
на самом деле так немного,
и не для всех лежит дорога
мимо долин через холмы.
И, хоть в спасительный покой,
срывая путы, рвется тело,
но, как бы тело ни хотело,
ему дороги нет такой.

К чему ты ни приговорен —
к забвенью иль к посмертной славе, —
но одинаковой отравой
несчастный мозг твой напоен.
Простись же, мой далекий брат,
со всем, к чему ты так стремился,
любви и славы не добился,
и денег нет, — так будь же рад!
Так будь же рад, что не один
такой явился ты на свете.
Чем тяжелей, тем дальше светит
твой гордый путь, мой господин!..

Встают холмы из новых лет, —
они не выглядят иначе,
и та же самая задача —
преодолеть, преодолеть!
Преодолеть — и всех затей,
ведь как прекрасен путь окольный!
А мы ползем туда, где больно,
через себя, через детей.
И, в сущности, все тот же путь
в любой стране мы выбираем
и равномерно вымираем,
не доползя куда-нибудь…

В трех нотах музыка плывет,
вполне охватывая тему,
и выясняется, что телу
достаточно и этих нот.
Достаточно и этих нот!..

4–5 марта 1994

Эмблема — «пила и топор»…

Эмблема — «пила и топор»,
хоть плотник ты будь, хоть палач.
Но все же топор — не палаш,
и, значит, «не пойман — не вор».

Вот гулкий пустой коридор,
«глазки» на шеренгах дверей,
конвойный со связкой ключей —
и, значит, «не продал — не вор».

Вот лысина — будто пробор,
слова — то ли воск, то ли нож,
но ты их спокойно кладешь,
и значит, «не куплен — не вор».

Толпою заполненный двор,
вороний растерзанный крик,
услышишь себя в этот миг —
и значит, «не сдался — не вор».

2 февраля 1967

Эрец Исраэль [33]