Песни черного дрозда (сборник)

Разные ловушки Одноухому не в диковинку. Знал их хорошо. Не прошло и половины ночи, как Одноухий детально разобрался, что к чему. В дверцу он, разумеется, не полез, это для несмышлёнышей, но барсучье мясо очень хотел взять — и взял без всякого для себя риска и ущерба. Дело в том, что Бережной и его приятели подвесили тушку слишком близко к задней решётке клетки. Лобик разбросал маскировочные ветки, просунул меж прутьев когтистую лапищу и дёрнул приманку к себе. На другой стороне клети раздался стук упавшей дверцы, он вздрогнул, но мясо не выпустил, а, выждав немного, начал продирать его через прутья и успокоился лишь после того, как выудил наружу все до последней жилки. Неторопливо съел добычу, полежал, обошёл клеть со всех сторон, а на входе, около кустов, оставил отметину с неприятным запахом, как свидетельство самой высшей степени презрения к деятельности звероловов.

Удалившись в укромное место, Одноухий уже под утро уснул, нимало не заботясь, как его ночная работа отразится на нервной системе и настроении охотников.

Если бы он услышал все эти с яростью высказанные, сплошь непечатные слова, которые на заре раздались в лесу!…

— Вот он как нас! — бормотал дядя Алёха, стоя над слегка затвердевшей отметиной Лобика. — Надо же! Мясо взял, да ещё оскорбляет! Ну погоди, зараза, я тебя не так обману!

На совете лесников он молчал, а когда выслушал сбивчивые мнения товарищей, только покачал лысой головой:

— Это не такой ведьмедь, чтобы его запросто. Тут нужна хитрость на хитрость, мужики. Зверь дюже вумный, с образованием зверь попался. Вы вот что: налаживайте покуда приманку из мёда, а я пройду тут в одно местечко, к вечеру возвращусь, может, кое-чего придумаю.

Через лес, через невысокий увал, разделяющий два обхода, дядя Алёха двинулся на кордон Семёнова и близко к полудню спустился к огороду лесника. Здесь, ещё в лесу, снял с себя телогрейку и плащ и пошёл дальше в одной рубахе, заправленной в штаны. Возле дома устало опустился на лавку, закурил и подивился, что никто не вышел к нему. Тут же догадался: значит, ни Петра Марковича, ни его супруги нет дома. В дверной накидке торчала щепочка. Так и есть — никого.

Бережной вошёл в сени, снял с вешалки куртку и плащ Александра Молчанова и вышел, не забыв опять же воткнуть щепочку на место.

Собственно, за этими вещами он и приходил.

Будь хозяин дома, сказал бы, что переходил утром реку, упал и верхние его вещи уплыли. Дай, Петро Маркович, что-нибудь такое, через день-другой вернусь и занесу. Ну хоть вот эти, молчановские. Не отказал бы Семёнов, такой уж закон в лесу.

А когда никого в хозяйстве нет — и просить не надо. Вернёт и скажет, по какой причине брал.

Но Бережной не надел на себя взятых вещей. Напротив, нёс в руке на отлёте, чтобы не прилип к чужой одежде его дух, не нарушил хозяйского запаха.

— Ну вот, теперь хитрость на хитрость, — сказал он своим мужикам, вернувшись раньше задуманного времени. — Вы теперь и близко не подходите к ловушке, я такое сочиню, что уму непостижимо. И ежели ведьмедь на это не возьмётся, тогда без разговоров поедем назад и прямо скажем дельному малому, что не годимся мы, старые козлы, супротив этого шатуна и пусть пропадает наша премия от начальства или идёт кому другому…

Бережной бросил в ловушку серую курточку Молчанова. Потом проволочил по земле среди кустов и на входе в клетку изрядно потрёпанный плащ научного работника и накинул его на клетку, так что полы свисали прямо над дверцей. В самой клетке, теперь уже в центре, висел кусок нераспечатанных сотов. Прозрачные капли мёда изредка падали на укрытый листвою пол.

Лесники смотрели на все эти приготовления издали. Лица у них были скорее насмешливые, чем уверенные.

— Убей меня гром, попадётся, — сказал Бережной, подходя к ним. — А теперя, ребята, пойдём гонять в подкидного.

…Лобик ещё издали почуял знакомый запах. Ну вот, снова они рядом! Что Человек с собакой где-то поблизости, он уже не сомневался. Он пошёл на этот запах весело и смело, как идут в знакомый дом.

Одноухий постоял перед дверкой, даже поднялся на дыбы, чтобы дотянуться до плаща Молчанова, свисавшего с верха ловушки. Где-то близко и сам Человек, если здесь его одежда. Впереди? Там, где маняще белеет кусок пчелиного сота? Кто приготовил для него лакомство? Опять же его друг, Человек с собакой, который всегда имеет для Лобика какое-нибудь угощение и не скупится при встрече. Сделай ещё пять шагов, возьми.

Под тяжестью лапы скрипнула половая доска, Одноухий подался назад. Все здесь, в клетке, заставляло помышлять об опасности. И если бы не висела знакомая куртка, хранившая добрый запах… Он сделал ещё шаг к лакомству, но, прежде чем хватнуть соты всей пастью, осторожно слизнул несколько капель мёда с листочков на полу, раздразнил себя.

Наконец он тронул влажным носом полные соты. Ещё и ещё. Какой чудный запах! Что может сравниться с этим лакомством? Совсем убаюканная осторожность, ничего, кроме наслаждения. Лобик схватил приманку, потянул.

Тонкая проволочка натянулась.

Крючок на металлической защёлке подскочил.