Песни далекой Земли [сборник]

День на корабле начинался ровно в шесть по всемирному времени, но, поскольку камбуз был слишком мал, чтобы вместить всех, смена, которая заступала на дежурство первой, допускалась к завтраку в половине седьмого, раньше остальных. Смена В приступала к завтраку в семь, а пассажиры-ученые ждали еще полчаса. Но так как в любое время суток из автомата можно было получить легкие закуски, терпеть муки голода никому не приходилось.

Ровно в восемь капитан Сингх оглашал программу на день и сообщал все важные новости. Затем смена А расходилась по местам, ученые отправлялись к себе в лаборатории, к приборам и пультам, а смена В скрывалась в своих маленьких, но превосходно оборудованных каютах, посмотреть пропущенные ночные видеорепортажи новостей, полазать по информационной и развлекательной сетям корабля, заняться учебой или еще как-то загрузить себя до дежурства, начинавшегося в четырнадцать часов.

Так выглядело официальное расписание, но оно бывало подвержено частым пертурбациям, как запланированным, так и спонтанным. Самыми интересными из них были случавшиеся время от времени экскурсии на астероиды, пролетающие мимо.

Мнение одного пресыщенного астронома, заметившего: «Видел один астероид — считай, видел все», оказалось ошибочным. Он был специалистом по сталкивающимся галактикам, поэтому его невежество в отношении всяких мелких пустяков считалось простительным. На самом деле астероиды весьма отличались друг от друга как по типам, так и по размерам — от тысячекилометровой Цереры до безымянных глыб величиной с небольшой многоэтажный жилой дом.

Большинство из них представляло собой не более чем кусок камня, хорошо знакомого на Земле и на Луне. Чаще всего это были базальты и граниты, все те же первоклассные строительные материалы, созданные великим небесным архитектором Альп и Гималаев.

Другие состояли главным образом из металла — железа, кобальта и более редких элементов, включая золото и платину. В те дни, когда алхимия рынка еще не сделала золото чуть дешевле существенно более полезных металлов вроде меди или свинца, некоторые относительно небольшие астероиды могли бы стоить триллионы долларов.

Но наибольший интерес для науки представляли те из них, которые содержали большое количество льда и углеродных компонентов. Некоторые были погасшими кометами, или же им еще только предстояло стать таковыми, когда изменения гравитационных волн начнут подталкивать их в направлении пламени Солнца, пробуждающего их к жизни.

Углеродные астероиды по-прежнему скрывали множество тайн. Вокруг объективных данных не прекращали кипеть жаркие споры, но имелись признаки того, что некоторые из этих обломков некогда были частью более крупного тела, возможно, даже планеты, достаточно большой и теплой, чтобы на ней находились океаны. А если так, то почему бы и не сама жизнь? Несколько палеонтологов загубили свою репутацию утверждением, что они обнаружили на астероидах окаменевшие останки живых существ. Большинство коллег подняло на смех саму идею, но окончательный приговор вынесен еще не был.

Каждый раз, когда в поле зрения показывался интересный астероид, ученые «Голиафа», как правило, раскалывались на два лагеря. До обмена ударами дело не доходило, но рассадка за обеденным столом могла претерпевать неуловимые изменения. Астрогеологи хотели повернуть корабль со всем своим лабораторным оборудованием и выйти на цель так, чтобы они могли вволю ее поисследовать. Космологи упирались руками и ногами. Мол, сдвинутся все их тщательно выверенные базовые линии, вся интерферометрия порушится — и это ради нескольких жалких булыжников.

Они по-своему были правы, и геологи в конце концов обычно шли на компромисс, проявляя большую или меньшую покладистость. На более мелкие проходящие астероиды могли наведаться автоматические зонды, умеющие взять пробы и выполнить простейшие наблюдения. Это было лучше, чем ничего, но если астероид находился на расстоянии более миллиона километров, то запаздывание сигнала между зондом и «Голиафом» становилось нестерпимым.

«А вам понравилось бы замахнуться молотком и ждать целую минуту, прежде чем вы узнаете, что промахнулись?» — пожаловался как-то раз один геолог.

Так что в ожидании особо важных прохожих вроде главных «троянцев», таких как Патрокл или Ахиллес, для нетерпеливых ученых готовился катер. Не намного крупнее семейного автомобиля, он до недели поддерживал жизнеобеспечение пилота и трех пассажиров, позволял им довольно подробно изучить маленький нетронутый мирок и мог забрать с собой несколько сотен килограммов тщательно описанных образцов.

В среднем капитану Сингху приходилось устраивать такие экспедиции каждые два-три месяца. Он радовался им, поскольку это привносило в корабельную жизнь некоторое разнообразие. Легко можно было заметить, что даже те ученые, которые выражали наибольшее презрение по поводу этого ковыряния в камнях, смотрели прибывшие на борт видеозаписи столь же жадно, как и все остальные.

При этом они приводили самые разнообразные оправдания.