Песни и пляски смерти имени МПМ

ДИРИЖЕР. Штампы, пустые слова! Хватит болтать, не хочу ссорится с тобой. (Тихо) Ты – последнее, что у меня есть.

ОНА. Это судьба.

ДИРИЖЕР. Кто научил тебя этому слову?

ОНА. Мама. Она знала всё наперед. Но только плохое почему-то.

ДИРИЖЕР. Ты знаешь, что будет плохо? Нам будет плохо?

ОНА. Не знаю. (Садится рядом)

ДИРИЖЕР. В последнее время часто думаю: что там… по ту сторону шлагбаума?

ОНА. Узнаем, когда вместе отправимся в путь. (Наклоняет голову вбок и смотрит на Дирижера)

ДИРИЖЕР. Как легко ты это говоришь. И почему ты решаешь за меня? С какой стати?

ОНА. Я всё равно тебя люблю. (Целует его в плечо)

ДИРИЖЕР. Любишь?

ОНА. Я тебя очень люблю. А ты меня – нет.

(Пауза)

ДИРИЖЕР. Может, я вообще не способен любить… Отсуствие женского элемента. (Пауза) Ну, и что мне делать?

ОНА. Если ты повторишь этот вопрос еще раз, я разревусь.

ДИРИЖЕР. Жалеешь меня?

ОНА. Я расплачусь от бессилия.

(Садится подальше от него. Смотрит в сторону)

ДИРИЖЕР. Почему?

ОНА. Что "почему"?

ДИРИЖЕР. Ты знаешь, о чем я.

(Она молчит) У меня все было хорошо, как я хотел. А теперь я чувствую, как с каждым часом во мне отмирает гармония.

ОНА. Это не ты сказал. (ДИРИЖЕР обиженно отворачивается) Концерт прошел с триумфом. Разве ты не этого хотел?

(ДИРИЖЕР берёт в руки пульт, нажимает на кнопку)

МУЗЫКА: «Катакомбы. Римская гробница» («Картинки с выставки» М.П.М в оркестровке М.Равеля)

(Слушают музыку)

ДИРИЖЕР. Скажи честно, тебе нравится эта музыка?

ОНА. Это как триллер. Страшно, а выключить не можешь, затягивает. Мусоргский – это страшная сила.

ДИРИЖЕР. Это великая сила. (Говорит медленно) Он стал моим кумиром. Я полюбил его музыку, его безумие, его почерк, даже кляксы на его нотах полюбил, а в ответ получил черную дыру. Но почему? Почему судьба со мной так поступает?

ОНА. (Твердо) Значит, так нужно.

ДИРИЖЕР. Нужно для чего?

ОНА. Так нужно. (Пауза. Берёт в руки книгу, лежащую на столе. Открывает на закладке) Я читаю печальный роман. Вот, послушай: « …прошлое обожает иногда являться к нам в различных обличьях, чтобы напомнить о себе легким прикосновением и (медленнее и громче) помешать нам окончательно свихнуться от нынешних удач и от нынешних страданий».

ДИРИЖЕР. (Резко вырывает из её рук книгу) Разве я сказал тебе, что встретил его?

ОНА. Кого?

(ДИРИЖЕР молчит, отбрасывает книгу)

ОНА. (Подходит ближе) Тебя подкосил уход жены. Отдохни, поспи.

ДИРИЖЕР. Ты мне об этом только и твердишь! (Раздраженно) Хочешь, чтобы я уснул и не проснулся?

ОНА. (Терпеливо) Постарайся хотя бы ни о чем не думать. Я позабочусь о тебе. (Обнимает, гладит его по голове)

ДИРИЖЕР. Все должно быть наоборот. Это я должен заботиться о тебе. Я все-таки мужчина. Даже в армии служил, целых два года.

ОНА. Давай попытаемся заснуть.

ДИРИЖЕР. Вместе?

ОНА. (Тихо, будто убаюкивая) Да, хочу вместе уснуть сегодня и уснуть вместе завтра, и уснуть вместе послезавтра, и еще через много лет, а потом уснуть навсегда вместе с моим любимым, который страдает атрофией чувств.

(ДИРИЖЕР отстраняется, ложится на тахту лицом вверх. Молчит)

ДИРИЖЕР. И тебя не пугает это… на-все-гда. Не страшно?

ОНА. Мне страшно за тебя.

ДИРИЖЕР. Что же делать?

ОНА. Что делать? (Решительно) А я знаю, что надо делать. (Порывисто встает, подходит к портфелю, достаёт ноты, начинает яростно рвать бумагу)

ДИРИЖЕР. (Вскакивает) Спятила! Прекрати сейчас же! Стерва! Крыса!

ОНА. (Взрывается) Да, крыса! Пускай я поганая крыса из помойки! Мне наплевать на ваши памятники, на ваше духовное наследие, на этот ваш грёбатый вклад в культуру… Пусть я крыса… (Продолжает рвать ноты) зато я не подопытная белая мышь, и в этих песнях и плясках участвовать не желаю! И тебе больше не позволю, хватит! (Передразнивая Дирижера) "Я сделаю то, чего не сделал еще никто. Я буду первым…" Побойся Бога, ты и так на высоте…

(ДИРИЖЕР хватается одной рукой за живот, другой за сердце, медленно оседает на тахте. Вскрикивает. ОНА бросается к нему)

ОНА. Тише-тише, тихонечко. Прости меня! Этого я не хотела. Щас-щас. Полежи.