Песни на «ребрах»: Высоцкий, Северный, Пресли и другие

«Я словно был запрограммирован на эту деятельность, — вспоминает “взломщик душ”. — Ходил по барахолкам, искал записи буги, рок-н-ролла, эмигрантов. Познакомился с ребятами из подпольного треста “Золотая собака”, делал пластинки на рентгеновских снимках, организовал подпольный клуб любителей джаза, потом встретился с Аркашей Северным, его записывал… Житья нам “органы”, конечно, не давали. В первый раз я отделался условным сроком, во второй — настоящим. Но меня это лишь подзадоривало.

Я восстанавливал свою коллекцию шесть раз: то при обыске изымали, то продавал, то пожар… В Америке оказался в 42 года и там свою деятельность продолжил. Будто кто-то вел меня по жизни. Стал писать о советском магнитиздате в эмигрантской прессе, потом возглавил старейшую фирму по выпуску русской музыки “Кисмет”, издавал там звезд андеграунда СССР: Высоцкого, Северного, Галича, Розенбаума, “Братьев Жемчужных”, “Машину времени”…»

За беседой время летит незаметно, постепенно «на огонек» собираются друзья-товарищи. Одни — ровесники Рудика, с кем он когда-то покорял девчонок, лихо отплясывая твист, другие — совсем молодые ребята: музыканты, журналисты, начинающие коллекционеры, телевизионщики… Фукс рад каждому.

«Пусть Рудольф не сделал капиталов на деятельности, на которую был “запрограммирован”. Зато немногим в его возрасте удается так притягивать к себе молодежь, которая может слушать его рассказы часами, до глубокой ночи, а то и до утра», — сказал мне один из многочисленных друзей Фукса в тот день. И я согласно кивнул: Рудик действительно продолжает ярко гореть в свои годы и полон творческих замыслов.

Он чуть грустит об одном — что слава некогда гремевшего «Кисмета» осталась в прошлом. Рухнул «железный занавес», нет больше подпольной музыки, во всяком случае за нее не сажают, не выгоняют из вузов и с работы, поблек романтический флер. Да и новые технологии изменили жизнь: одним щелчком компьютерной мыши можно выдернуть из просторов Интернета даже ту музыку, которую не пускают в эфир как пресловутый «неформат».

Рудольф горит мечтой о создании теле- или радиоканала альтернативной музыки, дабы сохранить для поколений во всем многообразии прожитую им музыкальную эпоху — пластинки на «костях», бардовские песни, городской романс, старый блат, джаз, рок-н-ролл…

Сегодня Фукс живет между Петербургом и Нью-Йорком, продолжает сочинять и записывать песни. Только петь теперь всё больше приходится самому, ведь нет больше верных друзей. Ни Аркаши Северного, ни Коли Резанова, ни Элвиса… Но остались главные сокровища коллекции — музыка и память об ушедших товарищах и о лихих, ярких, полных восторга и опасности молодых годах, когда всё только начиналось и все были рядом…

Засиделся я в гостях у Фукса допоздна, едва-едва не опоздав на поезд. Бросив прощальный взгляд на странный дом (который вдобавок ко всему оказался историческим — в 1960-е там жила Анна Ахматова и бывал Иосиф Бродский), я поспешил на вокзал. Лавируя меж огромных сугробов на Большом проспекте Петроградской стороны, я вспоминал услышанное тем вечером и твердо решил не дать этой информации раствориться в потоке времени. Пестрая, фантастическая, драматическая и мистическая история жизни Рудольфа Фукса заслуживает того. Известное выражение «не жизнь, а песня» — это о нем.

Главный герой, в очередной раз подтвердив наблюдение о легкости своего нрава, не стал капризничать и требовать безумных гонораров:

— Считаешь, это будет интересно? Пиши, я не против. Наверное, пришло время рассказать всю правду.

Через неделю по почте пришла объемистая посылка. Чего там только не было! Газетные статьи, редчайшие фото, автографы… Венчал архив объемный, но незаконченный труд «Записки коллекционера магнитиздата», начатый Рудольфом Израилевичем более тридцать лет назад в Нью-Йорке. Весь этот материал стал огромным подспорьем в моей работе.