Песни падающих звёзд

— Вы правы. — Я видела, как в глазах врача мелькнул огонь. Это были не отблески лампы или солнечного луча, а настоящее пламя, пляшущее в глубине зрачков. — Не могу. Но имею право выписать препараты. Не переживайте, это уникальная разработка нашей клиники — они уничтожают границы, расширяют сознание.

— Наркотики? Нет, спасибо, не балуюсь.

— Что вы! Всего лишь витамины. А после я буду вас очень ждать. Нам не хватает подобных умений. Слышать мысли рядом стоящих людей — банальность. Каждый второй, если сосредоточится и перестанет заглушать зов, сможет сделать это. А вот на расстоянии… Серьёзная способность. И стратегически важная.

— Что? — мне показалось, что Евгений пошутил. Глупо, невпопад, но пошутил.

— Вы же сами сказали, — он снова улыбнулся, чуть теплее, чем раньше, — что мы «экспериментальная клиника». Вы можете творить историю. Настоящую историю.

— Под руководством определённых людей? Или для человечества в целом? — я склонила голову, с интересом наблюдая за врачом. Слова его меня не смутили — я чувствовала, как по помещению расходятся волны воодушевления и надежды. И это был первый раз за весь разговор, когда врач оказался искренним как в словах, так и в действиях.

— Для человечества.

— А если откажусь?

Евгений притворно вздохнул. Его волна чуть изменилась, став похожей на ледяной поток воздуха. Ого, да он испугался. Но не моего отказа, а его последствий.

— Тогда вместо витаминов будут сильнодействующие препараты. И направление в обычную психиатрическую клинику с детальным описанием проблемы, рекомендациями и подписью. Лицензия, — Евгений Сергеевич коротко кивнул в сторону дипломов, — не поддельная.

— Кто вы? — я медленно поднялась с места, не спуская с врача глаз. — Что конкретно вам от меня нужно?

— Помощь, только и всего. Времена сейчас непростые. Планета истощена, она устала. Ей нужен покой. А люди этому всячески мешают. Совсем скоро всё закончится — останутся лишь те, кто способен начать новый виток существования. Другие — кто окажется не только не готов, но и захочет противостоять нам — обречены. Я лично это проконтролируют.

Он снова посмотрел на муху, и в этот момент я поняла, почему та так скоропостижно скончалась. Кожа покрылась мурашками. Во что я вляпалась?

— Так каким будет ваше решение?

По волнам памяти

Во весь рост растянувшись на нагретом песке, Василиса раскинула руки и, зажмурившись от удовольствия, подставила под обжигающие лучи веснушчатое лицо.

Обычно дождливый октябрь, с редким проблеском бледно-жёлтого солнца из-за низких свинцовых туч, здесь, на морском побережье, открывался совсем с другой стороны.

Море — глубокое, с полоской бирюзового цвета у берега, и уже более тёмное, почти кобальтовое чуть дальше, с колечками белых волн-барашков, — шумело прибоем, распугивая визжащих от восторга детей.

Чайки что-то кричали в вышине, то ли переругиваясь, то ли исполняя только им известную песню, и изредка пикировали в бурлящую воду, заприметив юрких блестящих рыбёшек.

Тёплый ветер, оставляющий на губах приятный привкус соли, растрепал волосы, и девушка собрала их в высокий хвост. Ей нестерпимо захотелось на минуту — да хоть на мгновение! — стать или рыбкой, или чайкой, или хотя бы во-о-он той маленькой прозрачной медузой с фиолетовыми прожилками — лишь бы изнутри прочувствовать энергию загадочного и такого недосягаемого подводного мира.

Но страх — один из самых древних в мире — страх глубины, — поднимаясь откуда-то изнутри, судорогой скручивая мышцы живота, заставляя лёгкие сжиматься, требуя спасительный глоток кислорода, не позволял сделать ни шагу от берега. Причина была проста и до нелепости банальна: Василиса не умела плавать.

Когда-то давно родители, постоянно занятые на работе, не имели возможность проводить с дочерью много времени, и отправили её в школьный бассейн. Но там, под контролем властного, грубого и, более того, деспотичного тренера, Василиса не могла проплыть ни метра. Что, конечно, только подогревало злость тренера. И он в наказание, отправив остальных детей по домам после занятий, заставлял Василису снова и снова бултыхаться в остро пахнущей хлоркой воде, не подпуская близко к бортикам.

В конечном итоге это дало результат, но совершенно противоположенный от ожидаемого: девочка, вместо того чтобы привыкнуть и довести движения при плавании до автоматизма, стала тонуть каждый раз, как только оказывалась в бассейне. Словно бы вода, как дикое животное, чувствуя слабость маленького человека, норовила показать собственную мощь, и беспощадно утягивала в свои смертельные объятия.

Жизнь разделилась на «до» и «после». И это самое «после» проявлялось в памяти Василисы спутанными всполохами. Единственное она знала точно: боясь водной стихии, упускает возможность подурачиться в прогретом озере, и окунуться в стремительный речной поток возле дачи в жаркий день, и даже пойти в злополучный бассейн, чтобы доказать, что она выросла, окрепла, осмелела двум людям — тому самому тренеру и, самое главное, себе.