Песни Первой французской революции

Документ этот не нуждается в комментариях. Вообще после 9 термидора уличные певцы позволяли себе исполнять произведения с резкими выпадами против правительства и встречали живое одобрение у окружающих. Очень часто это были роялистские песни, пользовавшиеся популярностью у определенных слоев населения, особенно у торговок центрального рынка. В донесениях полицейских агентов неоднократно отмечалось, что в произведениях уличных певцов встречаются резкие нападки на республику и правительства, причем эти нападки шли и справа и слева. И, например, в апреле 1796 года конные патрули разгоняли на Меняльном мосту группы рабочих, слушавших противоправительственные песни. В 1797 и 1798 годах был арестован ряд певцов за исполнение антиправительственных песней, и министр полиции дал специальный приказ, предписывающий полиции следить, как певцы исполняют свои куплеты. То же самое подтверждалось и в 1799 году.[66]

Великолепным путем для внедрения патриотических песней и гимнов в самую народную гущу служили всевозможные народные празднества и зрелища. Революционные празднества обычно отличались большим подъемом, собирали десятки и сотни тысяч зрителей, имели тысячи исполнителей, певцов и музыкантов. В них вовлекались самые широкие народные массы; учителя Консерватории заранее ходили по секциям и разучивали со всеми желающими гимны, которые должны были исполняться всенародным хором. Это были грандиозные торжества, интересно задуманные и красиво оформленные, сильно действовавшие на чувства и воображение участников и зрителей. Тут невольно запоминались гимны и песни, исполнявшиеся нередко всеми присутствовавшими. Не менее сильно должны были влиять и торжественные погребения героев революции, когда в похоронных процессиях сотни тысяч людей, идя за прахом Мирабо или Марата, исполняли под аккомпанемент оркестров погребальные гимны и боевые песни революции. Талантливые художники вроде Давида и музыканты, как Госсек, Мегюль, Гретри, Керубини, Лесюэр, Далейрак и другие, принимая самое активное участие в художественном и музыкальном оформлении этих торжеств, подымали их на высоту, достойную великой эпохи. Праздник Федерации, похороны Мирабо, перенесение в Пантеон праха Вольтера, праздник Свободы, празднество в честь Разума, погребение Лепелетье-Сен-Фаржо и Марата, праздник триумфов Республики, праздник в честь Верховного существа, праздник в память 10 августа, погребение Гоша, праздник мучеников Свободы, праздники Юности, Старости, Супругов, Времен года, Земледелия и т. д. — все эти торжества сопровождались гимнами и песнями, проникавшими в самую гущу народных масс.[67]

В момент объявления «отечества в опасности», в дни 22 и 23 июля 1792 года, «молодых граждан приглашали записываться в солдаты, чтобы принять участие в защите французской территории. Были воздвигнуты амфитеатры на главных площадях и особенно на Новом мосту. Там, под открытым небом и при рукоплесканиях огромной толпы, каждый волонтер вписывал свое имя… Во время записи имен играла музыка, и толпа в унисон пела наиболее распространенные песни; таким образом, на восьмой и последний день этого торжества, народ, опьяненный самым горячим патриотизмом, следовал за молодыми новобранцами за парижские заставы, распевая эти воинственные песни, вплоть до таких песен, которые раньше ему были почти неизвестны».[68]

Исполнялись песни и во время всевозможных собраний, заседаний клубов, секций и т. п. В мемуарах аббата Мореллэ рассказывается, как он в эпоху террора в поисках свидетельства о благонадежности (certificat de civisme) попал на заседание Парижской коммуны и присутствовал там при приеме секций, представлявших своих новобранцев. «Каждая группа, — говорит он, — входила в зал заседаний с барабанным боем, а одна даже с военным оркестром. Оратор каждой секции клялся от имени своих товарищей очистить почву свободы от приспешников деспотов, низвергнуть всех тиранов с их тронов, скрепить их кровью здание свободы и т. п. На это председатель отвечал в том же тоне, затем он начинал петь резким голосом гимн марсельцев, который с жаром подхватывало все собрание. Таким образом пришлось выслушать гимн пять раз и столько же раз в виде интермедии «Ça ira!», сопровождаемое рукоплесканиями и топотом ног патриотов». Не дождавшись решения своей участи, Мореллэ пришел в другой раз и опять застал аналогичную картину. «Были речи секций, после них гимн марсельцев, а затем песни в несколько куплетов на мотивы комической оперы, которые исполнял председатель Любен, опоясанный трехцветным шарфом… Мне кажется, что председатель пел solo приблизительно три четверти часа в несколько приемов, а собрание дружно повторяло последний стих куплета. И вот, одна женщина, поджидавшая, как и я, сказала: «Занятно, что они все свое заседание проводят за пением; разве они собираются для этого!»[69]