Песни северного ветра

Гил Брентон за морем в лесу
Сосватал девицу-красу,
Дают в приданое за ней
Сто сорок добрых кораблей.
Вот сорок – с пивом и вином,
Вторые – с хлебом и зерном,
С мускатным виноградом – третьи,
С мукой – еще по сорок в клетях,
По сорок – злато в дар везли,
Последние – в залог любви.
Вдовы сын, Вилли, стременной,
Вослед бежал за госпожой.
Хоть чуден свадебный убор,
Невесте слезы застят взор.
Наряд шитьем цветов цветет —
Ручьем невеста слезы льет.
– Откуда в туфельках вода?
Или от ветра шла слеза?
Иль грустно вам, что в этот раз
Напутствий матушка не даст?
А, может, не хотите плыть,
Гил Брентону невестой быть?
– Воды нет в туфельках моих,
И слез от ветра никаких,
Гил Брентону невестой рада
Я быть, да только вот досада:
Я плачу, вспомнив всякий раз,
Что мать напутствия не даст.
Красавчик-паж, в стране твоей
Обычаи, как и в моей?
– О нет, – он молвил. – Вам у нас
Придется туго всякий раз:
Девиц семь королевской крови
Король наш в жены брать изволил,
Но утром груди отрезал,
И прочь с бесчестьем изгонял.
Вы к нам прибудете, а мать
Прикажет стул златой подать
Девица вы иль нет – весь день
Сидеть на нем вам, словно пень.
Вы девственны – вам путь тогда
В постель к супругу, госпожа.
А коль уверенности мало,
Нанять служанку вам пристало.
Вот замок, наконец; и мать
Велит златой стул деве дать.
Девица или нет, она,
Весь день на нем сидеть должна.
Потом служанку, что ждала
В покоях, дева наняла:
– Пять сотен фунтов получи,
Но с королем ночь проведи.
Умолкнул колокольный звон,
Вечерней мессы спет псалом,
Гил Брентон с девой мир блюли,
Пока ко сну не отошли.
– О одеяла, вас молю,
Подушки, на которых сплю,
И простыни, поведать правду
Сейчас я снова повелю:
Чиста ли дева, что сегодня
Со мною встала к алтарю,
Чиста ли та, что мне дарила
Сегодня девственность свою?
– Пред алтарем с тобою встала
Та, что утратила свой дар,
В постели ты познал другую —
Благой невинности фиал!
Супругу вашу мучат боли:
Родит она в своих покоях!
В зал муж разгневанный сбежал
И мать свою скорей позвал:
– Несчастней мужа – я им стал! —
Еще крещеный мир не знал!
Любил ее покорной девой,
А в жены взял брюхатой стервой!
– Мой сын, побудь с гостями здесь,
Уж я ее умерю спесь!
Сама в покой тот расписной
Пойду расправлюсь с девкой той.
Сурова королева-мать:
Идет к невестке дверь ломать.
Сильна старуха-королева:
С петель в один миг дверь слетела!
– От лэрда или мужика,
Иль конюха ты понесла?
– Ни конюх, ни мужик, ни лэрд!
Ко мне не прикасался смерд.
Пред вами на коленях я.
Молю, послушайте меня.
Нас было семеро сестер,
Краса чья затмевала взор.
Семь лет одно занятье знали:
Рубашки принцам вышивали.
В субботу, в полдень – так случилось —
Работа наша завершилась.
Метали сестры жеребья,
Кому гулять в лесу полдня.
Увы мне! Горькую судьбу
Мне, самой младшей, в том роду
Пришлось познать. Был жребий мой
Идти гулять совсем одной.
Нарвать тимьяна, розмарина,
Побеги терна и лещины,
И алых роз на пол постлать,
Чтоб милость матушки снискать.
Я ни цветка не сорвала —
Передо мной предстал тогда
Прекрасный рыцарь; спору нет
Он чисто был в тот день одет,
Не знали пыли башмаки,
И дороги его чулки.
Клянусь, он не простолюдин,
И явно королевский сын.
Неважно дева иль жена —
Весь день держал в лесу меня.
Неважно дева иль жена —
Он ночью отпустил меня.
Златой мне локон подарил
И сохранить его просил.
Агатовые бусы дал —
От бед спасут, так он сказал.
Злат перстень – дар еще один
Хранить должна я до седин.
И перочинный нож отдал,
Беречь его как жизнь сказал.
– Где ж эти редкие дары,
Что в чаще получила ты?
– Готова я их показать.
Служанка, мой ларец подать!
Грыз королеву смутный страх,
Но вот дары – в ее руках.
– Побудь здесь, доченька, пока.
Пойду собью я спесь с сынка.
В зал королева-мать сошла
И сына тут же позвала.
– Где перстень злат, что до седин
Беречь мог только ты, мой сын?
Где перочинный нож? Тебя
Его беречь велела я!
И где же локон золотой,
Который носишь ты с собой?
Агатовые бусы где,
Которые спасут в беде?
– Я все их девушке отдал,
В лесу ее я повстречал.
Отдал бы весь отцовский лен —
Увидеть бы ее взамен.
Коль пташкой завладеть сумею,
Всех замков я не пожалею!
– Мой сын, оставь свои сомненья:
Та девушка в твоих владеньях.
И замки отдавать не стоит:
Та пташечка в твоих покоях.
Семья весь месяц прождала —
Жена сыночка родила,
На чьей груди писал писец:
«Гил Брентон – славный мой отец».