Песни сирен

Дейв порылся в бумагах и нашел три скрепленные вместе страницы. На первой были две корреляции. Меррик нахмурился и перевернул ее. На второй находилась распечатка результатов записей криминальных проверок по Филипу Крозьеру. Ничего. Он поспешно перевернул и эту страницу. На третьей были фамилии двоих Кристоферов Торпов. Последний известный адрес одного из них был в Девоншире, он имел несколько судимостей за кражи. Последний известный адрес второго — Сифорд. До совершеннолетия у него было несколько приводов: за избиение футбольного судьи, разбитое окно в школе, за кражи в универсамах. Было с полдюжины взрослых судимостей, все за приставания к мужчинам с целью проституции. Меррик резко втянул в себя воздух и вернулся к первой странице.

— Хреново, — прокомментировал он.

— Что такое? — спросил Дейв, насторожившись.

— Этот вот. Кристофер Торп, из Сифорда.

— А что с ним такое? Кэрол решила, что он — не наш человек. То есть у него были судимости за мужскую проституцию, но этот, который в Брэдфилде, кажется, женат, потому что женщина по тому же адресу носит его фамилию. Кроме того, продажные мальчики из доков не ездят на таких серьезных машинах, как «дискавери».

Меррик покачал головой.

— Вы не поняли. Я знаю этого Кристофера Торпа из Сифорда. Помните, прежде чем перейти сюда, я работал в сифордском Вайсе? И именно я производил задержание в двух из всех случаев приставания к мужчинам. К тому времени Кристофер Торп наполовину сменил пол. У него были груди и все такое, и он пытался заработать деньги на операцию. Знаете, под каким именем он работал? Дейв, Кристофер Торп не женат на Анжелике Торп, он и есть Анжелика Торп.

— Хреново, — произнес Дейв, повторив определение Меррика.

— Дейв, куда, черт побери, подевалась Кэрол?

Анжелика стояла перед ним, подбоченясь, покусывая губу.

— Ты ведь не можешь, да? Не можешь доказать, потому что ничего не знаешь о моей жизни.

— С одной стороны, ты совершенно права, Анжелика. Фактов твой жизни я не знаю, — осторожно сказал Тони. — Но думаю, я кое-что знаю в общих чертах. Твоя мать не очень-то старалась любить тебя. Может, у нее были проблемы с алкоголем или наркотиками, а может, она просто не понимала, что нужно маленькому ребенку. Во всяком случае, она не давала тебе почувствовать, что тебя любят, когда ты была маленькой. Я прав?

Анжелика сердито посмотрела на него.

— Дальше. Копай себе яму.

Тони почувствовал, как кожа на затылке съежилась от страха. Что, если он ошибется? Что, если эта женщина — исключение из всех статистических «почти наверняка», которое Тони держал в голове во время расследования? Что, если она — именно тот серийный убийца, который вышел из счастливой, любящей семьи? Отбросив сомнения как непозволительную роскошь, Тони стал на ощупь пробираться дальше.

— Твой отец нечасто бывал дома, когда ты росла, и он никогда не показывал тебе, что гордится своим сыном, хоть ты и делала все, что могла. Твоя мать слишком многого ждала от тебя, твердила, что ты глава семьи, и плохо обращалась с тобой, когда ты вела себя, как мальчишка, — ты ведь была ребенком, а не мужчиной, а она делала вид, что не понимает этого.

Лицо Анжелики судорожно дернулось. Тони помолчал.

— Дальше, — проскрипела она сквозь стиснутые зубы.

— Мне нелегко говорить, когда я сложен вдвое. Нельзя ли слегка ослабить веревку?

Она покачала головой, надув губы, как ребенок.

— В таком положении я не могу как следует видеть тебя, — продолжал Тони. — У тебя великолепная фигура, сама знаешь. Если это последнее, что мне суждено видеть в этой жизни, дай мне в полной мере насладиться твоей красотой.

Она склонила голову набок, словно повторяя про себя его слова и пытаясь понять, правда это или ложь.

— Ладно. Хотя это не значит, будто что-то изменилось, — сказала она, подходя к лебедке и ослабляя ее. Она отмотала веревку на фут.

Тони не смог сдержать крика от боли в плечах.

— Пройдет, — грубо пообещала Анжелика, возвращаясь на свое место у видеокамеры. — Говори дальше, — приказала она. — Мне всегда нравились фэнтези.

Он выпрямился, борясь с болью.

— Ты была умным ребенком, — выдохнул он. — Умнее остальных. Очень трудно завести друзей, когда ты настолько смышленей, чем другие дети. Наверное, вы иногда переезжали. Разные соседи, разные школы.

Анжелика снова обрела полный контроль над собой, ее лицо стало бесстрастным, а Тони продолжал:

— Нелегко было обзавестись друзьями. Ты знала, что ты не такая, как все остальные, особенная, но поначалу не понимала, в чем дело. Потом ты выросла и поняла. Ты не была такой, как остальные мальчики, потому что не была мальчиком. Сексуально девочки тебя совсем не интересовали, но не потому, что ты была геем. Ни в коем случае. Это потому, что на самом деле ты сама была девочкой. Ты обнаружила, что, переодевшись женщиной, чувствуешь себя так, словно вернулась домой, как будто тебе и следовало быть такой. — Он замолчал и криво улыбнулся. — Как у меня получается?

— Очень впечатляюще, доктор, — холодно бросила она. — Я потрясена. Продолжайте.