Песни сирен

Сидя на диване с Нельсоном на коленях и бокалом вина в руке, Кэрол размышляла о предстоящей работе. Список поставщиков компьютерных компаний, торгующих программным обеспечением и компьютерным «железом», необходимым Хенди Энди, был удручающе длинен. Она велела Дейву не начинать работу, пока она не проверит софтверную компанию. Список ее покупателей будет покороче, а у них есть «Дискавери», чтобы использовать перекрестные ссылки. Только если ничего не выйдет, она даст команду группе Дейва обзвонить дюжину номеров, которые ей удалось найти вечером.

– Мы до него доберемся, – сказала она коту. – Но для этого придется хорошенько потрудиться.

Стук высоких каблуков по каменному полу врезался в помутненное болью сознание, как проволока в сыр. Звук был самый обыденный, но одновременно – учитывая место, где он раздавался, – угрожающий. Тони понятия не имел, день сейчас или ночь и сколько прошло времени с тех пор, как его похитили. Тони насторожился, когда звук шагов раздался у него за спиной. Она спускается вниз. В конце лестницы звук замер. Он услышал тихий смешок. Медленно, шаг за шагом, стук каблуков приблизился. Он чувствовал, что его изучают.

Она не спешила: обошла вокруг и наконец оказалась в поле его зрения. Тони был потрясен великолепием ее тела. От шеи вниз она могла бы быть моделью для журнала мягкого порно. Она стояла, расставив ноги и уперев руки в бедра, одетая в свободное кимоно из красного шелка, под которым виднелось красное кожаное боди с отверстиями для сосков и разрезом в промежности. Черные чулки облегали стройные мускулистые ноги в черных туфлях на шпильках. Под одеждой угадывались очертания сильных, мускулистых рук и плеч. Оттуда, где он висел, она выглядела не более эротично, чем маска из лечебной глины.

– Просек, Энтони? — протяжно проговорила она. В голосе прозвучали сдерживаемый смешок и намек на близость.

Его полное имя сработало как отмычка. Мысли понеслись вскачь, и Тони ответил:

– Полагаю, Анжелика, о паре таблеток парацетамола и речи быть не может?

Снова тихий смешок.

– Приятно видеть, что ты не утратил чувства юмора.

– Зато утратил достоинство. Я не ожидал такого, Анжелика. Ничто в наших разговорах не намекало, что именно ты задумала для меня.

– Ты ведь понятия не имел, кто я? – спросила женщина, и в голосе ее явственно прозвучала гордость.

– И да, и нет. Я не знал, что ты – убийца тех четверых. Но точно знал: ты – та женщина, которая мне нужна.

Анжелика нахмурилась, как будто не знала, что ответить. Она отвернулась и проверила видеокамеру.

– Тебе понадобилось для этого довольно много времени. Знаешь, сколько раз ты бросал трубку, когда я звонила? – Голос у нее был скорее сердитый, но не обиженный.

Тони почувствовал опасность и попытался смягчить ситуацию.

– Это потому, что у меня были проблемы, а не у тебя.

–У тебя были проблемы со мной, – сказала она, подходя к каменной скамье, шедшей вдоль стены, где взяла другую кассету и вернулась к камере.

Тони зашел с другой стороны.

– Вовсе нет, – сказал он. – У меня всегда были проблемы в отношениях с женщинами. Вот почему поначалу я не знал, как с тобой обходиться. Но потом все изменилось. Ты знаешь, что я прав. Знаешь, что у нас с тобой все было удивительно. Мне кажется, что благодаря тебе все мои проблемы позади. – Надеюсь, она не заметит иронии в моих словах, подумал он.

Но Анжелика не была дурой.

– Полагаю, ты прав, Энтони, – проговорила она, криво улыбаясь.

– Ты меня перехитрила. Я был уверен, что убийца – мужчина. Мне следовало спохватиться раньше.

Став к нему спиной, Анжелика вставила кассеты в видеокамеру, обернулась и сказала:

– Ты бы меня никогда не поймал. И теперь, когда ты убран с дороги, никто этого не сделает.

Не обращая внимания на угрозу, прозвучавшую в этой фразе, Тони продолжал болтать, стараясь, чтобы голос звучал мягко и ровно.

– Мне следовало понять, что ты женщина. Ловкость, внимание к деталям, тщательность, с которой ты прибирала за собой. С моей стороны было непростительно не сообразить, что все это – качества женского ума, не мужского.

Анжелика самодовольно усмехнулась.

– Все вы одинаковые, психологи. – Последнее слово прозвучало как оскорбление. – У вас нет воображения.

– Но я не такой, как они, Анжелика. Ладно, я совершил капитальную ошибку, но держу пари, я знаю о тебе больше, чем любой из них. Потому что ты показала мне свое сознание изнутри. И не только с помощью убийств. Ты показала мне настоящую женщину, которая понимает, что такое любовь. Они ведь тебя не поняли, правда? Не поверили, когда ты сказала, что у тебя женский дух, попавший в ловушку мужского тела. Думаю, они притворялись, относились к тебе снисходительно и разговаривали свысока. Но на самом-то деле они сразу поняли, что ты – вовсе не псих, свихнувшийся на сексуальной почве? Поверь, я никогда так не поступал. – Голос Тони прозвучал надтреснуто, во рту у него пересохло от страха и хлороформа, зато адреналин, бурлящий в крови, кажется, действовал как анальгетик.