Песни Сирин

Таня долго не могла прийти в себя. Организм отказывался справляться с горем, она то периодически просыпалась, услышав голос дочери, то вновь засыпала, проваливаясь в пучины небытия. Сознание взяло вверх только ближе к вечеру. Зеркала в доме были завешаны белыми тряпками и простынями. Они напоминали призраков, холодных, бесчувственных существ, которые только и ждут того, кто приоткроет и заглянет в зеркальную поверхность.

– Мамочка, пить хочешь? – Лиза сидела на краю зеленого дивана и с тревогой в глазах смотрела на мать.

– Нет, спасибо. Увезли?

– Да, два часа назад. Тетя Маша вызвала каких-то знакомых. Сказала, что бабушку так хоронить нельзя, что в порядок приведут.

– Хорошо. Ты дала ей денег на эти процедуры?

– Да. Тридцатку дала. Завтра утром привезут бабушку. Сказали сразу хоронить надо, пока не потекла.

«Потекла, какое ужасное слово. Даже думать, что оно значит, не стану. Бери себя в руки. Лизку пожалей!», Таня старательно давала себе установки, чтобы завтра на похоронах не сломаться, не подвести дочь, как подвела сегодня.

– Мам, там у порога белое что-то насыпано. Завтра люди прощаться с бабушкой придут. Подмету?

– Порог… – обрывки странных фраз крутились в голове Тани. Она встала посмотреть. По всей линии порога тянулась дорожка, усыпанная солью. Стук в дверь.

– Это я. – голос тети Маши послышался за дверью. Таня сдвинула засов. Старушка стояла за порогом, протягивая корзину яблок и бутылку теплого, парного молока. Таня благодарно кивнула и уже протянула руку, чтобы принять дары доброй соседки, как та, недовольно цокнув языком, прижала корзинку к себе.

– Эх ты! Через порог не принимают ничего. Не научила Томка уму-разуму вас городских.

Без приглашения, перекатываясь с ноги на ногу под тяжестью веса, тетя Маша вошла как к себе домой.

– Зеркала я занавесила, окна открыла проветрить. Но сами знаете, запах мертвого долго держится, въедается в обои, кожу, всюду остается, чего коснется.

– Прекращайте теть Маш, нам сегодня ночевать тут, и так неприятно. Не нагоняйте. Лизка еще ребенок совсем.

– Лизка твоя уже не ребенок, ты вон сознание теряешь, а дочь твоя от тебя не отходит. Да и про порог сама не знала. Ох, Таня, всему вас учить.

Таня задумалась, про порог, голос матери говорил, надо бы узнать, почему про него.

– А вот и научите. А мы вас чаем угостим. – Таня чувствовала, это важно. Мать что-то хотела ей сказать, возможно, устами тети Маши и будет это сказано.

Таня быстро заварила чай. Лиза слушать деревенские легенды не собиралась и, свернувшись калачиком на диване, воткнула наушники, включив любимый сериал. Взяв чашку с ароматным напитком, тетя Маша шепотом начала свой рассказ.

– Ох, Танюша, думаю не знала ты, но была у тебя сестра старшая, ей тогда лет шесть было. Отец еще с вами жил, а мать как раз тобой беременна. Ну вот и заболела Аннушка в тот год. Болезнь страшная, лечить в город ездили. Но врачи через месяц домой отправили, сказали, мол, нежилец девочка уже, метастазы какие-то. Плохо Томе было тогда, сама на сносях, дочь старшая при смерти, еще и муж бросил, слабый мужик был твой отец. Так вот, ночью роды начались, я к Томе прибежала, парней знакомых позвала, они ее в роддом увезли, а я с Аннушкой осталась. Жуткая ночь была, гроза лютая гремела, град с куриное яйцо, а в доме тихо, только сопение умирающей. Мучилась девочка очень. Так наутро Тома с тобой на руках вернулась, а Аннушка померла в ту ночь. И счастье, и горе, все в один день. Хоронить собрались, всей деревней на гроб скинулись, а Тома на отрез дочь в землю закапывать не хотела, чтоб черви ели ее кровинушку, боялась. Вот и решила, что по староверческий хочет хоронить, что Аннушка дома быть должна. Сожгли мы тело в поле, а прах в шкатулку музыкальную собрали. Я под порогом ямку вырыла, а Тома погрузила в нее Аннушку. С тех пор узнала я, что раньше мертвых под порогом хоронили, что место это пограничное, да брать через него и передавать нельзя ничего.

– Так Анна до сих пор под порогом?

– Наверное, мы с Томой не говорили больше никогда об этом.

Таня никак не могла поверить, что у нее была сестра, а мать даже не удосужилась рассказать об этом. Захоронить под порогом родную дочь, разве по-человечески это? Хотелось одного, собрать вещи и покинуть этот дом. А Лиза знать обо всем не должна. Взглянув на дочь, убедившись, что та в наушниках, Таня выдохнула. Забыть обо всем, похоронить мать и уехать, вот и все. Выпроводив тетю Машу, Таня решила, что пора ложиться спать: когда спишь, время быстрее пролетает, а плохие мысли сглаживаются поутру.