Песни созвездия Гончих Псов

– Видели его, господин директор, – клялся Сашка Манукян, – много раз видели по весне. Он днем заяц, а ночью человек. И силищи в нем, как в отбойном молотке. Селиванова Юлька от него понесла. Ее муж Борька на работу ушел, но потом вернулся. А вечером еще раз вернулся. Юлька ему: «Чего лазишь туда-сюда, ненасытный?» А он: «Ты о чем, подруга? Я на складе троса грузил весь день. Ни на секунду не отлучался». А она удивляется: «Так что, я сама себе ребеночка полдня долбила, алкоголик?» Вот такой он, заяц-оборотень.

– Чушь собачья! – ответил тогда директор Сашке. – Нет в науке этому подтверждения.

– Чего так долго? – наконец отвлекся он от созерцания ландшафтов.

– Едем как едем, – ответил машинист, – считай, двадцать семь кило по полотну. Вкруголя катим. Напрямую, пехом, пять кило получается.

– Почему вкруголя?

– Вырубки везде. Там сосну покосили, здесь покосили, вот и двадцать семь кило получилось. Сейчас за Машковой поляной – основная вырубка.

– Не понял.

– Чего тут понимать?! Сначала всех сажали в Усть-Куломский лагерь. Они лес валили. Потом «штрафбатников» – в Белоборскую зону. Военные стали валить. Машковая поляна последняя. «Зека» туда сажали. «Зека» лес валить стал. Потом по амнистии, в связи со сменой политического режима, лагеря закрыли, а кто сидел, там и остался. Привыкли.

– Все равно непонятно, почему напрямую дорогу построить было нельзя, – плотнее запахнулся в бушлат директор.

На подъезде к Белоборску, сразу за мостом через реку, железнодорожное полотно перегораживало тело лежащего гражданина в заляпанном мазутом комбинезоне.

– Пронькин. Смазчик, – тут же опознал тело Жора.

– Погиб! – ужаснулся Литвиненко.

– Этот погибнет! – ухмыльнулся молдаванин. – Нажратый.

– Видите?! – подал голос Егор. – Давайте назад, пока беды не случилось.

– Прекратить панику! – скомандовал Юлий Иванович. – Вы, господин Карманов, нас здесь ждите, а мы пойдем в поселок.

Литвиненко ловко соскочил с тягача на землю и пошел к поселку. Жора, прихватив с собой лом, последовал за ним.

Белоборск напоминал средневековое поселение, охваченное эпидемией бубонной чумы: за гнилыми заборами выли собаки, по улицам метались всклокоченные куры и повсюду валялись мертвецки пьяные лесорубы, над некоторыми из них, жалобно всхлипывая, суетились бабы.

– Просто не верится! – нахмурился Литвиненко. – Я думал, что Рюриков преувеличивает.

– Вы о чем? – не понял молдаванин.

– Об этом, – кивнул на растленный зарплатой поселок Юлий Иванович. – Ты знаешь, где у них офис?

– А как же! Вон крыша торчит, – показал Жора.

– Немедленно туда! – азартно подмигнул ему директор. – Мы им покажем! Веди!

Молдаванин на всякий случай тоже несколько раз подмигнул начальству, перебросил лом из правой руки в левую и повел его к зданию поселковой администрации.

Дверь оказалась открытой. Литвиненко осторожно вошел внутрь и огляделся. Похоже, в офисе никого не было, только ветер гонял старую газету по коридору.

– Где же все? – озадачился директор.

– Ты кто? – раздалось у него за спиной, и в затылок Юлия Ивановича уперлись холодные стволы охотничьего ружья.

– Я новый директор. Меня вчера прислали. Приехал ознакомиться с ситуацией, – поспешил заверить Литвиненко невидимого агрессора.

Давление стволов на затылочную часть немного ослабло, и директор поторопился задать свой вопрос:

– А вы кто?

– Не важно, – стволы прижались к затылку с удвоенной силой, – зачем тебе знать? На кого работаешь?

– Я?!

– Ты.

– Я на администрацию края работаю, она в центре находится.

– Сам знаю, где она находится. С ЦРУ давно твоя дружит?

– С каким ЦРУ?

– С американским.

– Да ни с какими американцами я не имею связей.

– Врешь, – убежденно постановил невидимый собеседник.

Литвиненко в отчаянии покосился на стоящего чуть поодаль Жору:

– Господин Мареску, сделайте что-нибудь!

– Что я могу сделать?! – развел руками тот. – Это Ренат Тумбалиев. Здешний бригадир. Завалить может.

– За что?! – простонал напуганный до смерти Литвиненко.

– Кто его, татарина, знает?! – ответил молдаванин. – Татарина всегда по пьяни в войну плющит. Он разведротой командовал в Афганистане. Четыре ордена имеет и медаль за отвагу.

– Молчи, Жорка, – подал голос Тумбалиев. – Не посмотрю, что ты герой-балтиец. Как же тебя враги попутали?

– Ренатка, не могу сказать, нужно запрос в штаб делать, – хитро отговорился молдаванин.

– Сделаем, – уверил бригадир и приказал: – В кассу идите. Запру вас до утра. Утром в штаб позвоню. При попытке к бегству – расстрел на месте. Поняли?!

– Еще как поняли, – обрадовался Юлий Иванович. – Где у вас касса?

Тумгалиев провел гостей по коридору к кассе и действительно запер их там на амбарный замок.

– Тихо сидите, – уходя, распорядился он.

Едва за бригадиром захлопнулась дверь, Литвиненко шепнул Жоре:

– Надо позвонить в милицию.

– Участковый – зять Ренатки, – сообщил молдаванин. – Он сейчас на просеке в засаде. Натовский конвой ждет.

– Тоже пьяный? – ужаснулся директор.

– Зарплату всем выдали, – резонно напомнил Жора.

– Что же нам делать? – устало опустился на стул Юлий Иванович.