Читаем Песни/Танцы полностью

 Проникновение из тьмы в свет, падение из света в тьму. По сути, между первым и вторым нет четкой границы, все разграничительные линии размыты и стерты, все поблекло, по неровностям и выступам бытия скачут лишь смешливые тени. Царство теней. Мы обретаем свободу не тогда, когда выходим на свет и уж, тем более, не тогда, когда погружаемся во тьму. Мы обретаем свободу, когда умираем. То есть уходим в царство теней. Не забудьте десятку тому парню, что переправит вас через Стикс.

 Вчера кого-то убили. Целую семью. Неудивительно. Что они вообще забыли в этом городе? Почему не встретили смерть за его пределами, если все равно шли к ней? Это город обреченных, город посланцев смерти. Воистину тут нет ничего, кроме бесконечной тени, бросающей тень на саму же себя. Возможно, чума, бушующая за стенами Города, - это лучшее, что можно пожелать многим из тех, кто держит путь к Зиккурату.

 Но нам бежать некуда. Мы и есть убийцы. Нас никто не ждет за пределами конгломерата, который мы облюбовали. Там лишь виселица или стена с солдатами, вскинувшими винтовки. Либо камера, стул, смертельная инъекция. Что там, что здесь – все одно, одни лишь тени.

 - Ты понимаешь меня, парень, - говорит Человек-без-Глаз, - ты понимаешь меня. Отсюда нам некуда деться. Поэтому никакой разницы нет… Не теряй времени, ступай куда шел. К тем, кто хранит мертвые слова…

 Если судьба вас случайно забросит сюда – бегите. Бегите, куда глаза глядят, хоть самой смерти в лапы, главное – подальше отсюда. Вы – тени. Так что же вам делать среди таких же теней?

 А мы начинаем свой последний переход к центру города. Нам-то нечего терять.

Будни - Песнь 4. Куплет 3.


 Конфуций говорил: трудно отыскать черную кошку в черной комнате, особенно если ее там нет. А как отыскать хоть толику смысла в мире, где продают для того, чтобы купить, а покупают исключительно ради того, чтобы продать? Потребление во имя потребления – вот основной порок нашего времени. Торговля чувствами, поедание красоты… Отсутствие перспектив. Странно, что никто еще не догадался продать солнце…

 Приблизительно об этом я рассуждаю, глядя в окно на небо. Позади меня гудит как растревоженный улей офис фирмы «Профит». Я наливаю в кружку воды из кулера, продолжаю смотреть в окно. Солнечные лучи скользят по глади стекол в здании напротив – тоже бизнес-центре. Там, как и тут, идет нескончаемый цикл продаж. Там, как и тут, почти не замечают солнца.

 Нас ждет конец света, - думаю я, - в прямом смысле. Мы уйдем во тьму, навстречу собственной погибели. Сами. Без каких-либо катаклизмов, которые любят показывать в голливудских фильмах-катастрофах. Просто так. Потому что в погоне за выгодой отвыкли замечать солнце. Это и будет катастрофой. Но другого рода.

 Каждое тысячелетие люди ждут конца света: потопа, огня с небес… Но миллениум проходит, и все остается по-прежнему. Людьми все так же правят порок и страхи. Если человечество и погибнет, то не от всемирного катаклизма, оно убьет себя своими же руками…

 Эти мысли крутятся в моей голове, когда я возвращаюсь на рабочее место, неся кружку с растворимым кофе в руках. Мой сосед Коля разговаривает по телефону, затем кладет трубку. Я сажусь на свое место, ставлю кружку на стол перед собой. На экране монитора база с данными контрагентов. Коля поворачивается ко мне:

 - Опять послали. Я не могу уже.

 - Крепись, Коля. Кому сейчас легко?

 - Никому. Но у меня что-то совсем не идет. Ты много продал в прошлом месяце?

 - Я называю цифру. За прошлый месяц у меня первый показатель по отделу.

 - У меня примерно в шесть раз меньше. Видимо, я – плохой сотрудник продаж.

 Удивительно, но до Коли начинает доходить. Конечно, он совершенно не создан для продаж, и его присутствие в нашем офисе – наинелепейшая ошибка реальности. Я готов представить его где угодно, но не тут, в самом сердце организации, носящей имя «профит» - то есть выгоды. Коля и выгода – вещи несовместимые. И это скорее комплимент Коле.

 - Не расстраивайся ты так, - в этом месяце подтянешь свою цифру, - я делаю глоток кофе.

 - Вряд ли. Мне тут место стропальщика предложили в порту. Как думаешь, стоит того?

 Конечно, стоит! Это именно то, для чего Коля и создан. По крайней мере, ближе к тому, для чего он создан, насколько я могу судить. Не надо делать то, чего делать не можешь. Надо найти в себе силы прекратить плодить бессмысленность, которой в нашей действительности и так сверх нормы.

 - Можно попробовать, - тем не менее, осторожно отвечаю я. – Платят хорошо?

 - Нормально.

 - В офисе зато крыша над головой и тепло…

 - Для меня это не принципиально.

 - Тогда в чем вопрос? Рви отсюда, раз представилась возможность.

 Это все, что я могу сделать для Коли. Дать ему совет – держаться подальше от офисов и бизнес-центров. Бизнес – это не для него. Так что я одобряю его выбор и то, что он сам к этому пришел. Меньше обломов ждет его впереди.

 - Надо будет сказать об этом Андрею…

Перейти на страницу:

Похожие книги

День опричника
День опричника

Супротивных много, это верно. Как только восстала Россия из пепла серого, как только осознала себя, как только шестнадцать лет назад заложил государев батюшка Николай Платонович первый камень в фундамент Западной Стены, как только стали мы отгораживаться от чуждого извне, от бесовского изнутри — так и полезли супротивные из всех щелей, аки сколопендрие зловредное. Истинно — великая идея порождает и великое сопротивление ей. Всегда были враги у государства нашего, внешние и внутренние, но никогда так яростно не обострялась борьба с ними, как в период Возрождения Святой Руси.«День опричника» — это не праздник, как можно было бы подумать, глядя на белокаменную кремлевскую стену на обложке и стилизованный под старославянский шрифт в названии книги. День опричника — это один рабочий день государева человека Андрея Комяги — понедельник, начавшийся тяжелым похмельем. А дальше все по плану — сжечь дотла дом изменника родины, разобраться с шутами-скоморохами, слетать по делам в Оренбург и Тобольск, вернуться в Москву, отужинать с Государыней, а вечером попариться в баньке с братьями-опричниками. Следуя за главным героем, читатель выясняет, во что превратилась Россия к 2027 году, после восстановления монархии и возведения неприступной стены, отгораживающей ее от запада.

Владимир Георгиевич Сорокин , Владимир Сорокин

Проза / Контркультура / Современная русская и зарубежная проза / Современная проза