Песни умирающей земли

Он шагал вдоль ряда портретов и замер лишь у изображения настоящего Рогола Домедонфорса, жившего в седой древности. Тибальт шел по галерее, словно ступал по оси времени; он наблюдал за переменой в костюмах — от вздыбленных воротников со скошенными концами до приспущенных бретелей. На последнем парадном портрете перед дверью Хранителя был изображен Рогол Домедонфорс-младший. Тибальт отметил его отдаленное сходство с первым Роголом: своенравный вихор, угрюмая складка в уголке рта, длинная шея. Одни и те же черты, миновав множество поколений, вдруг проявились в тезке — невероятно, но факт.

Дальше, у самой двери, висела пустая рама; в центре очерченного ею куска стены виднелись четыре канцелярские кнопки.

Тибальт достал из кармана сложенный и запечатанный лист, сломал восковую печать и развернул бумагу.

Он увидел самого себя, нарисованного коричневым карандашом, в шапке из лягушачьей кожи. Подпись внизу гласила: «Тибальт Научник, Шапка из Лягушачьей Кожи. Последний Хранитель Музея человечества». Портрет был великолепен, хотя подпись Тибальта смутила. Когда же Т'силла — между игрой в наперстки и следующим дождливым утром, когда они расстались, — успела создать этот прекрасный рисунок?

Он прикрепил лист к стене — тот идеально вписался в раму. Тибальт ощутил, что он дома, что именно здесь — его место.

Он заметил также, что, когда ночная тьма сгустилась, стены галереи начали светиться бледно-голубыми огнями, и чем чернее становилась заоконная мгла, тем ярче разгорались огни. Он выглянул наружу из кабинета и увидел, что точно так же сияет весь Музей.

Он нашел писчий инструмент и бумагу, расчистил место на столе и начертал на самой верхней странице:

ПРАВДИВАЯ ДОСТОВЕРНАЯ ИСТОРИЯ НАШЕГО СОЛНЦА

Тибальт, Шапка из Лягушачьей Кожи,

Хранитель Музея человечества

Он работал почти всю ночь. Стены поблекли, а восточный горизонт окрасился багрянцем.

Тибальт потянулся. Он едва набросал общую схему рождения, взросления, старения и смерти звезд. Пока это казалось достаточным; нужно будет посоветоваться с книгами и найти еды. Он проголодался: накануне вечером он доел последнюю горсть поджаренной кукурузы — ею Тибальта угостили на ферме перед лесом, за которым стоял Музей человечества. Наверняка в округе есть какая-нибудь еда.

Он вышел из зеленого фарфорового Музея и посмотрел на восток.

Вставало помрачневшее солнце — щербатое, как треснувшее яйцо. На подбородке солнца развевались клочья огненных волос; они росли и укорачивались за считаные мгновения.

Из верхней части сферы взвился локон огня, и поверхность сделалась рябой и угрюмой, как если бы светило поразил недуг.

У солнца выдался скверный день.

ПОСЛЕСЛОВИЕ

Помню, как летом 1962 года я сидел на бело-зеленом садовом кресле под магнолией (из всех домов, в которых я когда-либо жил, это был единственный дом с магнолией) и читал «Умирающую Землю» Джека Вэнса.

Тем летом небесные кондиционеры сломались, и по утрам я читал до тех пор, пока не становилось жарко, потом проходил две мили до муниципального бассейна и плавал до вечера, после чего возвращался домой, перекусывал и шел на работу — семь дней в неделю, пять часов каждую ночь — на станцию техобслуживания; я был кем-то средним между Иоганнесом Фактотумом, как называли в елизаветинской Англии мастеров на все руки, и «смазочной мартышкой», то есть автомехаником.

Книга, которую я читал тогда, стоит на моей полке до сих пор: томик из «Библиотеки научной фантастики» издательства «Lancer», 1962 год, второе издание, вышедшее ограниченным тиражом, — и фактически первое, доступное массовому читателю. Мой друг Джейк Сондерс коллекционировал книги Джека Вэнса, и у него имелись первые издания многих его рассказов в журналах «Thrilling Wonder» и «Startling Stories»; было у Джека и первое издание «Умирающей Земли» (от «Hillman» — издательства, выпускавшего комикс «Airboy»!).

Мне казалось, что у страниц моего экземпляра были закругленные уголки (ложная память; в начале 1960-х книги в мягких обложках с закругленными уголками издавало «Avon», а не «Lancer»).

Если отвлечься от библиографических аномалий, издательство «Lancer» оказало миру большую услугу, напечатав прошедший мимо читателя классический текст спустя 12 лет после первого издания.

Помню, я познавал мир колдунов, безумцев, странных растений и недоступных красавиц, как если бы встречал их всех в реальной жизни, которая казалась мне, шестнадцатилетнему, устремленной вперед по оси времени в бесконечность.

Вероятно, Вэнс начал сочинять часть рассказов, составивших сборник «Умирающая Земля», плавая на дырявых посудинах в Атлантике или Тихом океане, когда служил во время Второй мировой войны в торговом флоте. Воображение Вэнса нашло способ преодолеть предлагаемые обстоятельства, — пока другие фантасты все еще танцевали от рукотворных катастроф и писали об атомной войне, Вэнс заглянул в столь далекое будущее, когда Земля, Солнце и Вселенная постарели и человечество приспособилось к новой ситуации.