Песни в пустоту

Я, конечно, в котельной на гитаре бренчал, но звук мне такой совсем не нравился. На “Камчатку” постоянно вписывались всякие эти барды, и так они мне остопиздели… Везде вставляли частицу “да”, ну и прочее такое посконное: какие-то истерики непонятные, какая-то Русь их волнует, притом что совершенно ничего в этом не понимают, страшно далеки от народа. В общем, я решил, что бардом не буду. И под гитару стал уже сочинять что-то более электрическое. Тем более что и слушал я тогда The Cure, всякий там западный рок. Потом как-то раз на одном дне рождения мы познакомились с Ай-яйяем (прозвище Евгения Федорова. – Прим. авт.), и он мне надавал всякого рэпака – Айс Ти, Айс Кьюба. Я думаю – о, вот это класс. Я как раз вот такое очень люблю – свободный размер текстов, такую работу с речью; решил, что так и надо писать.

Евгений Федоров

Мы с Машниным познакомились случайно. Мне нужно было где-то работать, и я решил попробовать устроиться истопником в “Камчатку”. Мы уже довольно активно играли тогда, но музыка никаких денег не приносила, надо было горбиться. На “Камчатку” я в итоге почему-то не устроился, но познакомился с Андрюхой и послушал его песни – и они оказались очень интересные и веселые. В то время в нашей компании очень мало кто пел осмысленные песни по-русски, в основном по-английски пытались, а здесь чувствовались очень хорошие традиции, но при этом было и хулиганство, и замечательный русский язык.

Андрей Машнин

Меня все всегда везде таскали, я сам никогда жопу не оторву и сам никуда не пойду. То меня Начальник везде таскал, потом появился такой барабанщик Андрей Орлов, он еще в группе “Юго-запад” играл, он стал со мной всюду ходить. Ну и вот, пошли мы на день рождения к какому-то деятелю, там же и Женя Федоров был, на балконе песенки попели, он и говорит: “Я сейчас вообще свободен, “Объект насмешек” закончился, новой группы тоже пока нет, можно что-нибудь вместе поделать”. Ну и мы собирались в котельной, он приезжал с басухой, потом набрали на программу и записали. Это не группа была, а именно что проект: мне было интересно электрический альбом сделать, Ай-яй-яю – просто повеселиться, наверное. Альбом этот, “Тихо в лесу”, странный, конечно, получился.

Евгений Федоров

Машнин меня попросил помочь ему записать на альбоме бас. Мы сели в студии, практически без репетиций, все было очень спонтанно и по-тусовочному – в итоге мне пришлось сыграть и на гитаре, и на клавишных. Альбом записали за одну ночь, в конце там еще Сашка (Воронов, барабанщик Tequilajazzz. – Прим. ред.) появился. Но на сцене мы вместе никогда не играли. Андрей быстро нашел каких-то музыкантов. До “Тихо в лесу” он был такой рок-бард, а после как раз стал играть с группой. Может быть, действительно наши совместные музицирования были каким-то толчком в этом смысле. Мы тогда все слушали рэп, причем радикального толка, – ну и ему это тоже близко оказалось.

* * *

Машнин не был единственным, кто сменил акустическую гитару на электричество – сначала умеренное, потом радикальное. Новый злободневный звук был злым, лютым, отчаянным, прямо как жизнь, которая его породила. Выборгский юноша Эдуард Старков переименовал свой хипповый ансамбль “Депутат Балтики” в “Химеру” – что было потом, мы уже рассказали. Коллега Машнина по кочегарскому ремеслу Андрей Петров из осколков команды “Дурное влияние”, первой пересадившей на российскую почву готический рок, собрал банду “Бондзинский” и заиграл джаз-кор (на их дебютном альбоме, к слову, вокалистом был как раз Андрей Машнин). Да что там говорить, даже Александр Ф. Скляр, лидер вполне себе успешного столичного “Ва-Банка”, записав задушевный русско-роковый альбом “На кухне”, взял курс на тяжелые хардкоровые риффы, кардинально поменял имидж, возглавил движение “Учитесь плавать” и стал вести на радио одноименную программу, посвященную тяжелой музыке.

Сталь в звуке “Машнинбэнда” закалялась постепенно. “Тихо в лесу” – это еще было, в полном соответствии с заголовком, довольно тихо, Машнин пока не столько искал свое новое амплуа, сколько прощался с прежним. Дальше была запись “Трезвыезлые”, где к Машнину среди прочих присоединился экс-участник “Странных игр” и будущий создатель “Deadушек” Григорий Сологуб, – звучал этот альбом примерно как мелкопоместная версия Rollins Band: мощный тяжелый бас, гитары, срывающиеся в перегруженные риффы, грубый и наглый голос. Машнин здесь уже похож на того бесповоротно взбунтовавшегося очкарика, каким он станет через несколько лет, но в музыке все еще слишком много стиля и слишком мало мяса. По-настоящему оголтелыми, зубастыми и прицельно точными песни Машнина становятся с приходом в группу еще одной мятежной души – Леонида “Ильича” Замосковского, с которым и были записаны главные альбомы “Машнинбэнда” – “Жэлезо” и “Бомба”. И да, впечатление они производили вполне в соответствии со своими названиями.

Леонид Федоров