Песня для двоих

Оба они играли. Мэгги знала, что теперь им с Марком не удастся полностью расслабиться, почувствовать праздник. Но они оба взялись играть этот спектакль и доиграют его до конца! Даже не взглянув на коробку с розой, она позвонила вниз и заказала шампанское в номер.

Мысли об Адаме придут позже, когда она не сможет больше сдерживать их. А сейчас она будет думать только о сегодняшнем успехе. И разделит этот успех с Марком.

* * *

— Зал битком, Мэгги! — возбужденно сообщил Марк перед ее выходом на сцену, следующим вечером.

Она слышала этот гул. Публика громко разговаривала, дожидаясь ее появления. Чувствовалось, что большой зал действительно полон.

— Я говорил, что так и будет, едва люди услышат о твоем вчерашнем успехе, — радостно продолжал Марк, обнимая ее. — Ты возвращаешься, Мэгги!

Возвращается куда? Именно это беспокоит ее. Она немало потрудилась — выдержала долгую, изнурительную борьбу, в которой, наконец, победила. Но если в результате она снова увидит Адама...

Об этом Мэгги как-то совсем не думала — ни в самом начале, ни в последний месяц, планируя выступление. Вряд ли он хочет видеть ее больше, чем она его. Но вчера вечером он прислал эту алую розу...

И сегодня, она все утро и весь день продрожала, опасаясь, что Адам приедет в отель встретиться. Но время прошло относительно спокойно, они с Марком покидали номер лишь на несколько часов, чтобы поблаженствовать в бассейне отеля. И Мэгги начала расслабляться.

Не появится ли Адам сегодня вечером? Логично предположить, что появится: в фестивальной программе написано точно, где и когда она будет выступать в течение всех трех дней. Одна лишь мысль о том, что он безмолвно наблюдает за ней из публики — это Мэгги знала точно! — так подействовала на нее вчера вечером! Вторая доставленная в отель алая роза, похоже, служила тому подтверждением. Бедный Марк! Он так трогательно уговаривал ее забыть об Адаме! Но Марк лучше других знает, что она старается сделать именно это, — и не может не знать, что требует от нее невозможного!

Марк положил, ей руку на плечо, заставляя взглянуть в его милое, по-мальчишески привлекательное лицо.

— Мэгги, не грусти! Не доставляй Адаму удовольствие ломать тебе жизнь и дальше.

О, Марк знает ее, как себя! Они всегда были близки, но в последнее время — особенно, и Марк, похоже, узнавал, о чем думает Мэгги, раньше ее.

— Ты прав. — Она решительно выпрямилась — миниатюрная фигурка в черном: туфли без каблуков, черные джинсы, шелковая рубашка с открытым воротом и черные волосы, рассыпавшиеся по спине. Длинные серебряные серьги почти касались плеч, это единственное украшение, которое она надевала на концерт. Тонкие запястья и пальцы были свободны от каких-либо колец и браслетов. Она приподнялась и поцеловала Марка в щеку. — Пора выходить!

Этот зал был больше, чем вчерашний клуб, но Мэгги, едва ступив на сцену, увидела, что он переполнен. Ей начали аплодировать сразу при появлении. Теплый прием! Напряжение сразу спало, профессионализм взял верх, и Мэгги уверенно улыбнулась публике, взяв начальные аккорды своей первой песни.

Она старалась не выискивать среди моря лиц то, слишком знакомое, но не могла пересилить себя. Однако людей так много, так много восхищенных глаз, что Мэгги отказалась от поисков. Да и ничего хорошего ее не ждет, даже если она разглядит в толпе Адама. Будет только хуже!

Сегодня ее выступление продлится дольше, около часа, и она, как в старые времена, радовалась этому не меньше своих слушателей.

А потом произошла катастрофа. Не столь уж необычная вещь. Да и не катастрофа вовсе — просто неприятность. Лопнула струна на любимой гитаре. Запасная гитара была в комнате, в которой она дожидалась выхода на сцену.

Она взглянула на Марка, стоявшего в кулисах, и поставила бесполезный инструмент на подставку. Марк понимающе кивнул и бросился за гитарой. Следующую песню придется петь без аккомпанемента.

Вздох сочувствия прокатился по залу. Публика зааплодировала прежде, чем она начала петь. Звуки ее высокого чистого голоса достигли каждого уголка, и люди замерли в предвкушении восторга.

Мэгги не сразу осознала, что поет уже под аккомпанемент, и звуки этой гитары ей слишком хорошо знакомы. Она резко повернулась лишь для того, чтобы подтвердить свои худшие опасения. Адам поднялся на сцену, и его гитара звенела рядом с ней.

Как давно она его не видела! В глаза бросились перемены. В черных густых волосах, более длинных, чем раньше, слегка серебрилась седина. Его глаза — того же темно-серого цвета, но под ними легли морщинки.

Он был одет почти так же, как Мэгги, — в черные джинсы и черную шелковую рубашку, расстегнутую до поросшей черными волосами груди. Именно так он и одевался, когда они пели вместе.

Ее голос прервался при взгляде на Адама, Он тоже посмотрел на Мэгги — с вызовом. Она прекрасно знала этот хмурый взгляд: «шоу продолжается» — таков был лозунг Адама. Независимо от обстоятельств! Едва ли не ценой ее жизни!..

Адам продолжал играть, выжидающе глядя на Мэгги, его хмурый взгляд принуждал петь, принуждал отдать публике то, ради чего она сюда пришла.