Песня для тумана (СИ)

Эрик прижался спиной к дереву. По крайней мере, корень, на котором он стоит, не уходит под воду. Бессмысленные блуждания выматывали не хуже яростной битвы. Но упрямство викинга не позволяло окончательно опустить руки. Передышку одинокий воин решил использовать, чтобы привести мысли в порядок. Получалось не очень хорошо. Проклятый туман будто набился в голову через нос и уши, потому что мысли двигались вяло, не позволяли разглядеть их очертания. «Что… я здесь делаю?» — тупо спросил сам у себя викинг, безуспешно стараясь ухватить ускользающие воспоминания. Гнев, боль утраты, лица товарищей, блестящие зубы черноволосого ублюдка, Альвгейр с обнажённым мечом и Сигрид…

Сигрид! Сердце встрепенулось, будто птица в клетке. Эрик качнулся вперёд, а туман… туман вдруг отступил. Белые стены раздвинулись, обнажив дорогу. Поначалу Эрик осторожничал, пробовал каждый шаг, но вскоре перестал: под ногами неизменно оказывался камень. Устойчивый. Нерушимый. Надёжный. Викинг шагал и мало-помалу стал различать необычные, неуместные звуки. Чем дальше он шёл, тем явственнее становилась музыка, тем шире делался свободный от тумана проход. И вот уже Эрик стоит на поляне… нет, это не поляна, а развалины. Наверное, когда-то здесь стоял храм. Даже сейчас каменные глыбы, образующие круг, потрясают воображение, и, кажется, вибрируют, отзываются на звуки арфы. Она полулежит в центре круга, запылённая, но всё ещё блестящая живым серебром. Больше половины натянутых в три ряда струн остались целы. Ветер гуляет в них, извлекая ту самую мелодию, что привела сюда викинга. Ту самую, что странным образом…

Эрик протянул руку. Выражение его лица сложно разглядеть под слоем грязи, но в синих глазах искрится любопытство, восхищение внезапно открывшимся чудом.

— Не трогай её.

Голос мелодичный, как весенний ручей. Как серебряный колокольчик.

Эрик вздрогнул и обернулся. Болли как ни в чём не бывало почёсывал за ухом. Если огоньку приспичило поговорить — это его дело.

— Почему? — от неожиданности викинг не спросил ни кто она, ни откуда взялась.

— Королева рассердится, — девушка шагала легко, будто плыла над травой. — Касаться инструмента Великого Барда запрещено. И никто не смеет ослушаться, кроме ветра, не знающего преград…

— И что это… за Бард такой? — Гораздо интереснее было бы узнать, что это за волшебное создание с нежным румянцем так доверчиво направляется к викингу, но прямо спрашивать он не стал — побоялся спугнуть девушку с глазами лани.

— Великий Бард был жрецом Кенн Круаха, золотого бога, лившего кровь, скрытого туманом. — Белое платье казалось невесомым, сотканным из паутинки. Эрик и думать забыл про то, как сейчас выглядит сам. — Могущество его было велико, ибо люди почитали его и даже приносили в дар своих первенцев…

— Дикари, — просипел викинг враз пересохшим горлом. Но не участь безвестных младенцев так взволновала сурового воина. Ткань платья незнакомки и в самом деле оказалась не толще паутинки — струилась по совершенному телу, не скрадывая и не скрывая его выразительных изгибов.

— Кромм Дуб был силён и могуч. — Шаг. Ещё шаг. Глаза женщины светились мягким сиянием болотного огонька. — Но только тот, кто найдёт Душу Ирландии, кто возляжет с ней, и кому она покорится, сможет стать господином всех Зелёных Холмов. — От неё пахло диким шиповником и молоком. «При чём здесь молоко?» — думал Эрик, не в силах оторвать взгляд от двух округлых холмов, интересовавших его сейчас больше, чем все проклятые сиды Ирландии.

— Поэтому он послал Барда к Королеве Мэб…

Внимать рассказу об успехах хозяина трёхрядной арфы в деле покорения Души Ирландии викинг не стал. Рука уже ощутила упругость горячего женского тела. Губы прижались к лебединой шее, немедленно захмелев от её вкуса.

— Я прежде никогда не слыхала, как Бард поёт о любви, — едва слышно прошептала незнакомка, спрятав сияние глаз под сенью ресниц.

— Эрик! — не только голос, но сама интонация — требовательная, решительная — были настолько знакомы, что викинг немедленно разжал объятия и обернулся. Всего на секунду показалось: в неверной дымке тумана на другой стороне круга развалин он различает знакомый силуэт.

— Сигрид!

***

— Довольно! — Ульв крепко прижал к себе вырывающуюся жену, резким движением развернулся спиной к омуту.

— Пусти! Пусти меня! Я этой швали все лохмы выдеру!

— Успокойся! Ничего она ему не сделает. Сегодня, по крайней мере.

Его голос был твёрд, как камень. Как грудь, к которой сейчас прижимали Сигрид. Она вдруг подумала, что за всё время брака ещё ни разу не была к мужу так близко.

— Откуда ты знаешь? — спрашивая, она постаралась заглянуть ему в глаза.

— Знаю, — Ульв на неё не смотрел. На бледном, чуть зеленоватом лице, отчётливо проступили заострившиеся скулы. Почувствовав, что девушка больше не вырывается, он убрал руки.

Волшебство угасло. Больше не было колдовских огней, пруд казался самым обыкновенным, даже туман куда-то отступил.

— Пойдём домой? — робко спросила Сигрид и сама взяла мужа за руку.

Ульв кивнул и молча двинулся вперёд.

***