Песня для тумана (СИ)

— Это семейное.

— А где вёсла? — спросил Онни, не обнаруживший даже уключин. — Или парус?

— Не надо ничего, — Мер погладил корабль по длинной шее, тот игриво изогнулся. Альвгейр остро затосковал по своему драккару.

Брокк с Вионой подошли к водному ши, палуба вздрогнула, и сверкающее судно заскользило по воде. Довольно скоро море подёрнулось рябью, волны, прежде ласково облекавшие борта, бились о них всё яростнее. Тоскующий Альвгейр хотел, было, их успокоить, но Мер его остановил:

— Мы ещё не далеко отошли, это море Ангуса. Тебя всё равно не послушается, да и ему вряд ли понравится. Корабль выдержит. Скоро уже первый порог…

И тогда до них долетела песня. Голос Великого Барда успокаивал воду, будто целый груз разлитого масла, нежные звуки расцветали в небе лепестками рассвета, чудесный корабль летел, как на крыльях, едва-едва не отрываясь от поверхности. А Сигрид стояла и шмыгала носом.

— Поплачь, — Виона обняла девушку за плечи и ткнулась острым подбородком. — Он ведь для тебя поёт.

— Правда?

— Уж не знаю, что из этого правда… ты умеешь делать вкусный скир?

Сигрид невольно рассмеялась.

— Эта песня про то, как я готовлю скир? Не может быть!

— Жаркое из кабана тоже хвалит, — пожала плечами Виона.

Эпилог

Ульв старался. Он душу вложил в эту песню: сыновнюю любовь, годы странного товарищества с Альвгейром, нежность и благодарность к маленькой Сигрид, уважение к Онни, наследнику милой Сату, сплетал он словами разных языков, наполнял ветром и солнцем. И довольно скоро стеклянный корабль Брокка пересёк границу, за которой море поменяло цвет, выскочил из воды, на мгновение завис в высшей точке полёта, ослепительно засверкав в лучах восходящего солнца, обернулся вокруг своей оси и нырнул вниз, весело взмахнув хвостом на прощание, будто резвящийся кит.

— Очень трогательно, — сказал кто-то за плечом Ульва, и туман Кенн Круаха сам собой взметнул чёрный плащ, завихрился вокруг Барда, коконом укрыл всё вокруг.

— Впечатляет, — закашлялся Ангус О'г. Он щурился, разгоняя марево, словно это был едкий дым.

Ульв взял себя в руки и в пару движений рассеял непрошеное колдовство. Церемонно поклонился синеглазому юноше, окружённому птицами и светом.

— Прошу прощения. Сорвалось.

— Бывает, — пожал плечами бог и уселся на выглаженный волнами огромный плоский камень. Зарылся босыми ногами в светлый песок. Некоторое время оба молчали, разглядывая горизонт.

— Хорошо спел, — Ангус удовлетворённо откинулся назад, отёрся о полусогнутые локти. — Ювелирно, можно сказать. От Ирландии довольно близко вынырнут, правда, Сигрид при всём желании уже на коронацию Эрика не успеет. Ты всегда со временем слишком сильно мудришь: вся система в разнос идёт, стоит вам по разным мирам разбежаться.

Ульв скинул плащ на песок и уселся рядом с камнем хозяина острова, на котором царствовал вечный Самайн.

— Всё нормально было, пока она дыру в границе не нашла, — буркнул цверг, ковыряя ножом песок.

— И это тоже был только вопрос времени, — усмехнулся Ангус. — Времени и ряда трагических стечений обстоятельств.

— Я всё поправлю, — Ульв откопал плоский голыш и блинчиком запустил его по воде.

— Попробуй, конечно, — Ангус зевнул. — Что тебе остаётся? Я с удовольствием посмотрю.

На этот раз Ульв не пел. Напротив, он сам растворился в шёпоте листвы, распался на прошлое, глубоко в корнях Свартальфахейма, будущее, на робких лепестках весенних цветов, а между ними был ствол мирового древа, и Ульв устремился по нему вверх и вниз, живительным соком и потрескавшейся корой.

Вот рыжий Эрик хватает за руку свою неверную фею и рычит ей в ухо: «Королевская шлюха!» — А она лишь смеётся и обнимает его за шею…

Вот корабли викингов у берегов Ирландии. Есть в этом что-то неправильное. Ах да! Сейчас зима. А корабли стоят на приколе. Случилось то, о чём предупреждала королева Мэб: однажды они не захотят уйти с награбленным из монастырей, а решат остаться.

Волк рычит и раздражённо скалит зубы. Долго его не было здесь, сейчас… но земля уходит из-под ног, приходится взмахивать крыльями, подниматься вместе с горячими потоками воздуха, парить… горячо от пожаров. Изумрудный остров раздирают стычки и битвы. Кажется, здесь, в Мидгарде, ничего не знают о нежной привязанности Пака к ирландке Геро, потому что Туманный Альбион вместо друидов посылает теперь только вооружённых людей.

Больше нет Пяти Королевств. Холодный пот градом сшибает Ульва в море, он падает, бессильно стараясь зацепиться за воздух и время, которое словно срывается с цепи и летит, как обезумевшая лошадь: католическая церковь, король Генрих, английские бароны на ирландских землях, грабежи, насилие, поборы, низложение бунтаря ард-ри собственными сыновьями…

Ульв вынырнул из омута истории, захлёбываясь от негодования и ужаса.

— Что… что это было?

— Войны, — Ангус смотрит на него с сожалением. — Порабощение и упадок. Зима.

— Но Мэб? Почему она ничего не сделала? Она ведь была уже свободна!

— Мне ответить, или вспомнишь сам?