Песня длиною в жизнь

— Было бы лучше, если бы вы сначала вылили это в цветочный горшок. Симпатичный бармен принесет нам шампанское. Так будет гораздо легче говорить. Я хочу все о вас знать, но больше всего меня интересует, что я могу для вас сделать.

Через три часа и после стольких же бутылок шампанского Эдит пришла к мысли, что Луи Гульельми, он же Луиги, может ей пригодиться. Безработный композитор с классическим музыкальным образованием казался как раз подходящим человеком, который мог бы изложить на бумаге ее идею. Речь шла о мелодии, которую Лулу и Гита признали никуда не годной. Этот факт не только не заставил ее забыть о своем желании, но даже подстегнул к дальнейшей работе. Она придумала еще больше музыкальных элементов. Напев основную тему своему новому знакомому, Эдит спросила, сможет ли он сделать из этого шансон.

— Ты не пожалеешь об этом, — добавила она с надеждой.

Ночью Симона заглянула в комнату Эдит только для того, чтобы сказать:

— Ты сошла с ума! Хоть ты и не тащишь этого Луиги в постель, но при этом даришь ему песню, которая родилась прямо в твоем сердце. Не понимаю.

— Кто-то должен превратить мою идею в настоящий шансон, — возразила Эдит. — Я не могу. Так что мне пришлось найти того, кто сможет. Гита этого не хочет. Так что я позову другого композитора. Это так просто. — Она вставила ключ в замок двери. — А сейчас я бы предпочла, чтобы со мною рядом побыла ты, а не чужой мужчина. Я скучаю по Иву.

Симона улыбнулась и закрыла дверь.

«Я люблю его, а он любит меня, — подумала она, — и поэтому моя жизнь — в розовом цвете».

ГЛАВА 10

Ив был очарован. Он стоял рядом с кабриолетом и смотрел на фон, который за ним находился — написанный на холсте прекрасный пейзаж с кустами, деревьями и узкой дорогой под голубым небом. Очень похоже на местность где-то в Иль-де-Франс[78], но все это было всего лишь иллюзией, работой талантливого сценографа. Старомодный автомобиль был единственным реальным предметом. Чтобы убедиться в этом, Ив осторожно постучал по капоту.

— Ты похож на маленького мальчика, который заглядывает в сверток с подарком, — сказала Эдит, смеясь.

— Так оно и есть, — с энтузиазмом ответил он. — Поверить не могу, что нахожусь на киностудии. Все такое… другое… ни на что не похожее и захватывающее.

В течение нескольких дней она наблюдала, как Ив спотыкался о кабели, смотрел и учился, часто дожидался в стороне, пока не погаснет последний прожектор, даже когда ему больше ничего не надо было делать. Он играл лишь второстепенную роль. Большего Эдит не смогла для него добиться. Он дебютировал в образе молодого автомеханика — друга детства главного героя. Мадлен, которую играла Эдит Пиаф, была девушкой из провинции, которая хотела «попасть в кино» и получила шанс, когда ее голосом заговорили и запели актеры разных кинолент.

История, описанная в фильме, происходила в конце 1920-х годов, когда появившийся звук стал проблемой для многих звезд немого кино, голоса которых не подходили для озвучивания ролей и для музыкальных сцен. В одной из сцен Мадлен (Эдит) и Пьер (Ив) садятся в кабриолет, чтобы прогуляться на природе. По пути они поют песню. И все это в машине, которая не едет, и на фоне нарисованного пейзажа.

В процессе съемок Эдит больше всего нравилось наблюдать за тем, как удивляется Ив. Работа над картиной вызывала у него безграничное изумление вкупе с растерянностью и восторгом. Он напоминал маленького мальчика, бредущего по сказочному лесу. Не менее приятной особенностью съемок было то, что у них с Ивом оставалось больше времени друг для друга, чем во время выступлений на сцене. Хотя часто бывало, что работа длилась до поздней ночи, оставалось немало свободных вечеров, когда они наслаждались обществом друг друга. Внезапно они ощутили себя совершенно нормальными влюбленными, которые могут гулять по Парижу. Они больше не ходили по питейным заведениям, чтобы снять напряжение после выступления, а выходили «правильно»: например, вдвоем в ресторан на ужин или встречались с друзьями.

Ив познакомился с Жаном Кокто и вернувшимся Сашей Гитри, подружился с Жаком Превером и сопровождал Эдит на прием у Мориса Шевалье, организованный в его роскошных апартаментах на авеню Фош.

Эдит потянула Ива за рукав рубашки.

— Давай заканчивать, на сегодня с меня действительно довольно.

Съемочная площадка изменилась как по команде: погасли прожекторы, и пейзаж, написанный на холсте, только что залитый солнечными лучами, в тусклом свете стал смотреться мрачно и безжизненно.

Ив был похож на собачку, у которой отняли вкусную косточку.

— Если ты, дорогой, не хочешь пустить здесь корни, то имей в виду, что я сейчас пойду в свою гримерную, поскольку потом хочу где-нибудь чего-нибудь выпить. Могу ли я рассчитывать на твою компанию? — улыбнувшись, она подмигнула ему.

— Я не оставлю тебя одну. — Хитро блеснув синими глазами, он поднял правую руку, как будто поклялся. — Никогда, — сказал он и обнял ее.

Вместе они покинули съемочную площадку, на которой до этого играли влюбленную парочку.