Песня Феникса

Райли долго смотрел на неё:

– Может быть, я пытаюсь проявить лучшие черты своей натуры? Моя жизнь – это руины, а перед тобой дворец. Даже в сказках бедные, но честные бедняжки получают в награду принцев. Кто я такой, чтобы позволить тебе так жертвовать?

– Сказки на то и сказки, чтобы лгать, Эд! Поверь, жизнь во дворцах далеко не самое лучшее, что может случиться с честной и прекрасной девушкой.

– Слушай…

Джудит подняла руку:

– Дай мне договорить. Если всё дело в том, что ты не хочешь что-то рушить? Белый Прин… он вроде бы кладёт к моим ногам весь мир, но это всё иллюзия. Нет рядом с ним никакого мира. Лишь ложь, бесконечная ложь, интриги, фальшь, борьба за власть и влияние. Я могла бы всё это выдержать и даже найти в этом радость, если бы любила его. Или хотя бы не любила тебя. Он был моим способом выжить, не сломаться.

– Тебе бы не пришлось выживать и держаться, если бы он не влез в наши отношения.

– Я знаю. Не думай, что ты раскрываешь мне глаза.

– Почему же год назад…

– Потому что на всё нужно время. На осознание, принятие, понимание, что важно, а что нет. Какое-то время я заставляла себя верить, что придёт время и я смогу полюбить Филипа. Он так азартно меня добивался, мне это льстило, но даже в период самообмана я знала, что для него представляю собой очередной, очень ценный, трофей. Словно я не живая. Его не интересуют мои чувства, мои мысли. Я достаточно наблюдала за ним – чувства других людей его не интересуют тоже. Он смотрит на окружающих, как на свои игрушки, которые чем-то обязаны ему по факту его существования. Если бы я ответила ему взаимностью, вся его страсть ко мне угасла бы в тот же момент. После нашей свадьбы я буду жить жизнью засушенных цветов – ни тепла, ни настоящей любви. Весь этот блеск пустая декорация. Если ты не любишь меня, Эдвард, я не пропаду, я подстроюсь. Но если я ещё нужна тебе… если твои чувства ко мне ещё живы?.. Я готова следовать за тобой до конца наших дней. Но если ты меня больше не любишь?..

Джудит подняла голову и вложила в долгий и красноречивый взгляд всю свою любовь, готовность следовать за Эдвардом до конца, хоть на край света, будь на то его воля или отступив, навсегда уйти, если таково будет его желание.

Сумеречное лицо Райли смягчившись, разгладилось:

– Как ты красива, – с тихой грустью проговорил он, любуясь бликами света, запутавшимися в её золотых волосах, заставляющие их сиять медовым отблеском. – Просто ослепительна. Когда я пытался в памяти воскресить твой образ, мне всегда казалось, что воображение меня обманывает и в реальности ты всё-таки проще. Но – нет. Это тот редкий случай, когда реальность краше сна.

Джудит почувствовала, как сквозь чёрный пепел, покрывший душу, поднимались живые ростки – будто душа её просыпалась после долгой спячки. Слово иногда убивает, иногда – лечит и даже воскрешает. Слова нежности на губах мужчины целительны для души женщины, как влага после зноя для засыхающих ростков.

Она потянулась руками к его рукам, переплетая их пальцы.

– Дорогой, ты же любишь меня.

– Что заставляет тебя говорить об этом вслух? Сомневаешься?

Он ещё сопротивлялся. Обида ли, обстоятельства – они ещё стояли между ними, но Джудит знала, как растопить эту стену.

Нет льда, который не растопит огонь. Нет стен, которых не может разрушить между людьми истинная любовь, идущая из сердца.

Поднявшись, она встала и шагнула к нему навстречу, вынуждая подняться следом за собой:

– Скажи мне это на ушко?

Они стояли рядом, привлекая внимание всего зала: оба слишком красивые, он – один их толпы, она – слишком нарядная для этого простого места, гармонично дополняли друг друга и в то же время смотрелись так контрастно, что не смотреть было нельзя.

Но ни Джудит, на Райли не замечали никого, кроме друг друга.

– Я хочу это услышать. Прошу тебя.

Он улыбнулся и, склонившись к её уху, тихо шепнул:

– Я люблю тебя.

Его губы скользнули по щеке Джудит, она чуть повернулась голову, их губы встретились.

Только тут до них дошло, что в переполненном зале стоит тишина и отпрянули друга от друга.

Райли схватил Джудит за руку и увлёк за собой. Она, не спрашивая ни о чём, не задавая вопросов, пошла за ним.

Небо оставалось серым и неприглядным, море волновалось.

Эдвард крепко держал её за руку, не отпускал ни на секунду.

Машина, проезжающая мимо, едва не обдала их ворохом брызг и Райли выругался, поспешно притяну Джудит ближе к себе, он толкнул Джудит в какой-то мрачный закоулок и обняв её за талию, прижал к себе.

– Ты вся дрожишь, – проговорил он.

– Мне холодно, – отозвалась Джудит и под этим предлогом прижалась к нему всем телом.

Она не испытывала сейчас страсти, скорее потребность стать ближе, слиться с ним, не отпускать из боязни, что вот-вот ускользнёт.

Как глупо было столь упрямо отталкивать, чтобы теперь изо всех сил стараться удержать.

– Не оставляй меня, Эдвард. Не оставляй, если любишь.

– Иди сюда!

Спрятав лицо в складках его пиджака, Джудит сжала руками грубый материал, вдыхала его запах, слушала биение сердца.