Песня горна

…Участники выезда были обмундированы по полной. Только Гришка, успевший до отъезда отряда прискакать в Горный на своём неразлучном Луче, остался верен казачьему обмундированию, выпустил чуб из-под фурика и даже СКС не в чехол у седла сунул, а повесил за спину, как положено казаку (Денис уже знал, что таким образом казаки добавочно защищались от сабельного удара в рукопашной). На груди у казачонка гордо алел немного не идущий к его форме новенький галстук. Валерия Вадимовна была в сапогах, шароварах, армейской куртке и широкополой панаме. Олег, Пашка и сам Денис оделись в походную пионерскую форму – «конский вариант», как её в шутку называли в Петрограде. В смысле – береты, плотные куртки-энцефалитки защитного цвета, защитные шаровары, краги и лёгкие ботинки, и шутка была не совсем шуткой, именно в таком виде пионеры чаще всего ездили верхом. Каждый взял пионерский нож, топорик и оружие – «Сайги» у Дениса с Олегом и его «Медведь» у Пашки – с солидным запасом патронов, упрятанным в «бурский пояс». У Валерии Вадимовны, Дениса и Олега были ещё их «Байкалы», а у Гришки – нагайка и его собственный бебут. На шестого и седьмого коней были навьючены две большие палатки, эпидемическая аптека, припасы и радиостанция с запасом батарей. Денис не удержался – прихватил гитару, и мама не возразила. Судя по всему, она была уже мыслями там, где свирепствовала болезнь. А Денис подумал и добавил в свой багаж ещё книжку Шепелёва. Ту, которая «Грани». Про Серёжку и остальных. Он даже положил её не в седельную вещёвку, а в свою испытанную полевую сумку, хотя книжка там заняла бльшую часть свободного места.

«А странно всё-таки, – весело подумал Денис. – Час назад – ничего не было. Вообще ничего. Я в душ только-только влез. И вдруг – на тебе. Семь коней, пятеро вооружённых людей, аптека, рация… собрался настоящий боевой отряд. Отряд, идущий на важное задание.

Странно. И здорово. Вот бы так под каждое дело…»

В приподнятом настроении находились, впрочем, все – кроме разве что Ольги Ивановны. Когда ей объяснили суть дела – она не в шутку рассердилась и об этом заявила прямо и недвусмысленно на кухне.

– Да ну вас, Валерия Вадимовна! – Мать Олега хлестнула в сердцах по столу снятым передником. – То ли вы святая, то ли головой больная, уж простите меня! И не думайте, что я за Олежку боюсь… боюсь, конечно, но в этом дело, что ли?!

– А в чём? – усмехнулась Третьякова.

– Кого спасать хотите?! – Ольга Ивановна подбоченилась сердито. – Убийцы это! Дикари! Сдохнут – туда им и дорога, не заплачет никто!

– Мама! – Олег, наполнявший фляжки, покраснел. Денис набычился. Гришка крякнул – видно было по лицу, что он думает примерно так же. Пашка остался спокоен, на его лице было написано обычное: «Будет, как будет, а мне просто интересно!»

– Понимаете, Ольга Ивановна, – спокойно и дружелюбно сказала Третьякова и положила руку на плечо Дениса. – Вот мой старший сын. Если бы кто-то его убил и сам был ранен, – Валерия Вадимовна говорила совершенно спокойно, – я бы оказала ему помощь. Никакого выбора – кто мне нравится, кто нет – тут быть не может. И всё.

Ольга Ивановна какое-то время переводила взгляд, полный ужаса, с лица начавшегося улыбаться Дениса на доброжелательное и внимательное лицо Третьяковой. Потом всплеснула руками и сердито шлёпнула на стол пакет из пергаментной бумаги:

– Пироги, горячие ещё – с творогом и с мясом. Спешила – уж какие получились… Хоть поедите домашнее, а то там, я думаю, времени у вас не будет… Олег, ты там поосторожней будь…

– Обязательно, ма. – Олег помедлил, крепко обнял мать, поцеловал. – Да ты не волнуйся. Ничего плохого не случится.

– Хоть сядьте перед дорогой, – жалобно предложила Ольга Ивановна. Напрасно поторопилась – никто и не думал отказываться от этого обычая. Хотя посидели всего пару секунд – потом кухня разом наполнилась шумом, голосами, и весь отряд выкатился в коридор.

На улице уже было немало любопытных. Семь коней, из них два навьюченных, у дома имперцев – это событие знаменательное. Высказывались самые разные предположения – вплоть до эпидемии в пионерском лагере. В ответ на эту версию Валерия Вадимовна нашла высказавшую её шуструю бабёнку взглядом – и та поспешно выкатилась из общих рядов и канула в неизвестность.

– Ты дорогу хорошо знаешь? – обратилась Третьякова к Гришке, который уже сидел в седле. Казачонок пожал плечами:

– А чего её знать? Сорок километров – сперва по прямой, потом между скалами… там и слепой не заблудится… доеееедем.

– Ну смотри… – Валерия Вадимовна занялась упряжью, тщательно её проверяя.

– А это… – Гришка, последив за нею пару секунд, наклонился к Денису, который как раз сел на Серого. – Ну… твоя м… Валерия Вадимовна верхом ездить умеет? Тут далеко ехать…

– Сынок, – не оборачиваясь, отозвалась Третьякова. – Ты ещё икринкой был, так сказать, когда я впервые села в седло. – Она задумалась и, взлетев с одного толчка без упора в стремя на конскую спину, сообщила оттуда: – Нет, вру. Тебя ещё вообще не было в проектах умножения населения вашей славной станицы.