Песня горна

А о том, что поселковые не дали увезти бандитов на суд в Верный, что огромная толпа взяла участок штурмом и вздёрнула всех захваченных на Шахтёрской, – Денис узнает и сам.

Она поднесла руку к глазам, и Денис тут же встрепенулся:

– Болят?!

– Чешутся жутко, – призналась Настя. Это было правдой. – Особенно по ночам. Ингвар Анатольевич сказал – ещё долго так будет. Родители его отпускать не хотят, отец обещал ему дом выстроить и ещё что-то нёс… ой, прости. – Она шлёпнула себя по губам.

– Настя, я… – Денис вздохнул тяжело. – Это ведь всё Гришка, мама, Ингвар Анатольевич… а я… меня только на глупость и хватило…

– Дурак, – усмехнулась Настя. – Рот открывай. Ложка первая. За… за папу или за маму?

– За тебя, Насть, – бесстыже и искренно отозвался Денис.

И снова открыл рот, глядя на казачку влюблёнными глазами.

* * *

Копцев пришёл вечером. В комнате никого не было – Денис подумал, что, наверное, все уговорились, чтобы так было; Олег ушёл буквально за минуту до прихода Ингвара Анатольевича, и Володьку увёл.

– В общем, через час уезжаю в Верный, – деловито заявил Копцев, без приглашения садясь на кровать в ногах подвинувшегося Дениса, который смотрел на врача молча и смущённо. – В самолёт я больше ни ногой. Поеду неспешно, солидно, заодно эти края посмотрю…

– Вы ведь… всё это время… за свой счёт? – выдавил Денис. Копцев пожал широченными плечами:

– Юноша, какие счёты? Брось это слово и притопчи каблуком…

– Спасибо вам. Вы…

– И таких слов не говори, вернее – не подыскивай, если сами сразу не появляются, – необидно прервал его Копцев. Денис кивнул послушно. Поправился:

– Я всё равно хотел поблагодарить. За Настю.

– На одну заметку, – Копцев махнул рукой. – А на меня как на волшебника смотрят… Даааа, дел тут ещё – непочатый край. Уважаю Валерку! Ты её береги, слышишь?

Денис улыбнулся. Кивнул. И спросил:

– Меня – тоже вы лечили?

– Немного, – Ингвар Анатольевич вдруг чуть свёл брови. – Ого. Ты помнишь это?!

– Я всё помню, – вздохнул Денис. Копцев уверенно сказал:

– Не может быть. Ты не помнишь, что… точнее – как с тобой делали.

Денис обнял колени, подтянутые к груди, руками под одеялом. Обмер. Подумал. Честно ответил:

– Не помню.

И расслабился – с невольно расползшейся по лицу улыбкой.

– И не вспомнишь, – кивнул Копцев. – И не захочешь вспоминать.

– Не захочу, – честно сказал Денис. И подумал, что правда не захочет. Но всё-таки спросил: – А… я… ну… что, я плохой совсем был?

Копцев провёл по шраму на своём лице, засмеялся.

– Я был старше тебя. И мне досталось намного меньше, поверь.

Он посидел ещё несколько секунд – казалось, думая о чём-то своём. А потом протянул Денису лопату руки и сказал спокойно:

– Держи, Третьяков. Я своим разбойникам расскажу, что знаком с одним парнем… и что горжусь этим знакомством.

Денис пожал твёрдую, мощную руку. И увидел, что в глазах Ингвара Анатольевича – спокойное восхищённое уважение.

Глава 16 Время мужчин

За наделю, остававшуюся до 21-го[41] Денису пришло больше трёхсот писем. В основном (но не только) от пионеров – и скаутов со всех концов земного шара. И это явно ещё не все добрались.

Денис был горд. Открыто и, может быть, неподобающе. Пионер ведь обязан быть скромным. Это записано в правилах, и вообще. Но как тут быть скромным?! Как быть скромным, если из гренландского Кристиансхоба пишут, что он Знамя (у скаутов?! Интересно… быть скаутским знаменем он не пробовал…), а из Экваториальной Островной Республики сообщают, что его пример их там вдохновляет на дело борьбы за мир. Давно пора, кстати – делят они там что-то непонятное… но с чего они так его примером вдохновились? От девчонки из Южно-Аргентинских Конфедеративных Штатов (они ещё к англосаксам не присоединились?!)… Уууууууу… не поленилась сидеть над словарём… «» ещё можно пережить, но вопрос «» уже настораживает…

А ведь на всё это надо будет отвечать. Володьку припахать, что ли? Или извернуться и объявить всё это «отрядной корреспонденцией» – пусть библиотека, редакция и музей разбираются? Интересно, это будет превышением его полномочий или не будет?

Денис прислушался к доносящемуся с улицы маршу, вздохнул и открыл ещё одно письмо – с Аляски. Толстое, даже скорее бандероль. Марки – чёткие, но скупые, всего в три цвета – с изображением северных животных, аж пять штук…

Внутри оказался листок бумаги и номер – майский – журнала «Страна танцующего хариуса». Журнал был малотиражный, двести номеров, скаутский из города Танана. Хорошо сделанный, кстати, завистливо подметил Денис. Нам бы такой… может, кинуть идейку? Так, а это что?

Письмо было написано по-русски, и довольно правильно, но ясно было, что пишет англосакс. Денис положил листок на журнал, распрямил, устроил поудобней.