Песня любви

По молчаливому согласию они больше не говорили о будущем. Они смеялись, плескались в воде, как дети, и бурно любили друг друга с виноватым отчаянием людей, знающих, что их время коротко. Иногда они сходились с томительной нежностью, от которой замирало сердце, иногда брали друг друга со свирепостью спаривающихся волков. «Завтра» для них не существовало. Значение имело лишь вечное «сегодня».

Рокот Аэфора был слышен постоянно, и Рика привыкла не обращать на него внимания. Однако когда вдалеке послышался скребущий звук дерева по дереву, эхом отразившийся от высоких сосен, она насторожилась.

– Что это? – спросила она Бьорна.

– Похоже на днище «Валькирии», – ответил Бьорн. – Чтобы переволочь лодку, приходится укладывать сосновые стволы перед ее носом и катить судно по ним. – Он показал ей этот прием на своих ладонях. – Когда они доходят до конца настила, то возвращаются, перетаскивают вперед уже пройденные стволы, и все повторяется снова. Дело это медленное, и в день удается преодолеть не больше шести миль. Да и людей у них не хватает, – прибавил он виновато. – Но, судя по звукам, они уже приближаются к реке.

– Ох, – сердце Рики упало, окаменело. – Когда они сюда доберутся?

– Скоро, любовь моя, – нежно произнес он. Лицо его помрачнело. – Рика, а если будет ребенок?

Она растерянно заморгала. Об этом она пока не думала. Если они не зачали дитя на острове, то уж точно не из-за отсутствия стараний. Но ей все равно придется идти вперед, к объявленной свадьбе. Никакие уговоры Бьорна не убедили ее в том, что у них есть иной выход. Это был единственный способ обеспечить безопасность брату и человеку, которого она любила больше воздуха. С усилием она выдавила из себя улыбку.

– Если я забеременела, Бьорн, то наш ребенок станет для меня подарком. – На миг она представила себе похожего на него темноволосого и темноглазого младенца. – Разве не говорится, что первый ребенок может появиться на свет когда угодно, а вот второй – только через девять месяцев.

– Это не смешно. – Он нежно, но настойчиво сжал ее руку. – Если ты родишь бледнокожего ребенка, да еще раньше срока, твой араб отошлет тебя обратно к Гуннару с отрезанным носом. Ведь они безжалостны.

Она побледнела и стала мысленно отсчитывать назад дни. К счастью, ее месячные, как приливы и отливы, всегда были регулярными.

– Как долго нам еще добираться до Миклагарда?

– Еще три дня по Днепру, потом десять дней по Черному морю до Золотого Рога. При хорошей погоде не больше двух недель.

– Если ребенок зачат, я уже буду к тому времени знать об этом, – сказала она.

– Тогда пообещай мне одно. – Бьорн поцеловал внутреннюю сторону ее запястья. – Если будет ребенок, ты мне об этом скажешь. Мир гораздо больше, чем ты можешь себе представить. У нас еще есть возможность убежать так далеко, что нас никто не найдет.

– Но, сердце мое, ты же лишишься чести. Север будет навсегда закрыт для тебя. – Рика с готовностью приняла, что она никогда больше не увидит фьорда, и это обстоятельство камнем лежало у нее на сердце. Но она не хотела, чтобы Бьорн испытывал то же самое, остался без корней, с той же мучительной тоской внутри. – Согнефьорд и твой род, земля и люди, все, что тебе дорого… будет для тебя потеряно. Как я могу позволить тебе пожертвовать ради меня своей клятвой?

– Я готов был погибнуть вслед за тобой в реке. Разве ты не поняла, как мало для меня значат все эти вещи в сравнении с тем, что я могу потерять тебя? – «Валькирия» приближалась. Бьорну даже показалось, что он слышит голос дяди, выкрикивающего команды.

– А что будет с моим братом?

«А что будет со мной? Что будет с нами?» – Бьорну хотелось хорошенько ее встряхнуть, обругать, но он понимал, что этот спор им проигран. Она убеждена, что единственный ее путь – тот, в который ее загнал Гуннар, и в этом она непоколебима. Их дни любви были даром богов… или проклятием, которое будет мучить его всю оставшуюся жизнь. Он ни в чем не был уверен, но готов принять эту женщину на любых условиях.

– Так или иначе, я не дам отправить Кетила в Уппсалу, – пообещал он. – А теперь, Рика, поклянись нашей любовью, что скажешь мне, если будет ребенок. Если ты забеременела, это все изменит.

– Клянусь. Я скажу тебе, когда узнаю, – пообещала она.

– Тогда я буду молиться богам, чтобы эта маленькая новая жизнь, которую мы пытались создать, уже существовала в тебе. – Бьорн нежно поцеловал ее. Он встал и устало поплелся встречать приближающуюся «Валькирию». Сложив перед ртом ладони лодочкой, он громко позвал дядю.

– Я тоже молюсь об этом, – услышал он позади себя шепот Рики.

Глава 28