Песня любви Хрустального Паука. Часть II. Книги Юга

– Ваш дядюшка, будем честны, тоже не из красавцев, – Сардан уже наполнял второй бокал. – Хорошо, что вы на него не похожи. Спорить могу, что ваша мать была хризантемой, а отец – тигром!

– Скажите сначала – на что спорите, – улыбнулась Шантари. – Впрочем, мне недостает фантазии представить, как эти двое умудрились бы сделать детей.

Два бокала вина растормошили Кюимеи. Она с блаженной улыбкой разглядывала руины дворца, благосклонно кивала цыкающим от недовольства скелетам и даже придвинула свой стул к стулу музыканта. Тот сразу повеселел. Джэйгэ же, наоборот, всё мрачнел, гневно ковырял свое варенье и нетерпеливо тарабанил – то пальцем по столу, то ногой по полу.

– Долго они еще? – сказал он, когда все замолчали.

– Скоро вернутся, – пообещала Шантари.

– Если вам нужны деньги, я найду сколько нужно…

– Вы думаете глупости, господин Джэйгэ.

– Я заработаю где-нибудь, сколько вы скажете.

– Если бы ваша беда могла решиться такой суммой, которую можно заработать – она не была бы бедой.

Джэйгэ исподлобья глянул на демоницу, но увидел только скелетов за ее спиной.

Кюимеи выпила еще бокал и еще придвинулась к Сардану. Музыкант покраснел от внимания.

– Мне кажется, эта женщина к вам неравнодушна, – сказала Шантари.

– Она любит своего песика, – съязвила Ашаяти. – Видела бы ты, как он за ней ухаживал, когда она валялась без сознания….

Кюимеи пьяно улыбнулась. Ашаяти заглянула в кувшин с вином.

– У тебя одно вино? – огорчилась она. – Есть что-нибудь горячее? В Ооюте был хороший грибной чай.

– О, я читала про него, – оживилась демоница. – Говорят, кружки три или четыре – и всё вокруг цветет, и всё вокруг танцует, и зайчики поют серенады, и петухи ведут кадриль, всё сияет самоцветами добра, и вдруг просыпаешься без штанов в каком-то непонятном месте…

– Это ты какую-то свою порнографию читала.

– Ты просто, кажется, не пила трех кружек.

– В Ооюте и на одной разориться можно. Там горячая еда стоит как золотой меч.

– Зато мои горячие объятия бесплатны.

– Потому что никто не станет платить за то, что никому не нужно.

Шантари улыбнулась, а Джэйгэ выпил бокал вина и вонзился ногтями в стол. Потом одернул себя, но ненадолго. Взвинченный весь, он схватил со стола нож, покрутил между пальцами, потом сжал в кулаке и согнул лезвие. Демоница и остальные молча уставились на почтальона. В комнате вздрогнуло и заволновалось пламя свечей. Потемнел воздух, а под потолком зашевелилось дымное покрывало. Шантари покосилась на музыканта, а тот напряженно вслушивался в тишину.

Отворилась дверь, и в комнату протиснулся мокрый от дождя скелет.

– Нашли ее, – сказал он.

15

Роскошная карета, отделанная красноватым в свете фонарей золотом, пробиралась по волнующимся в поисках развлечений улицам Чауянати, проталкивалась, окруженная отрядом скелетов, сквозь толпы прожигателей жизни и состояний. Ашаяти фыркала и презрительно оглядывала из окошка неутомимую орду гуляк и господ, чрезмерно оживленных модниц и потных от жары зазывал, хохочущих без повода юнцов и брюзгливых толстяков. Ряженые в смешные наряды слуги таскали изнеженных хозяев на спинах и руках, другие на четвереньках возили господских детей, и те дергали несчастных за волосы, как лошадей за поводки.

Улица пищала крысой, и от бесконечного визга Ашаяти невольно сжимала рукояти своих мечей, будто одним хорошим ударом можно было вернуть тишину. Сжимал кинжалы и Джэйгэ, глаза которого на всякий случай замотали шарфом. Сжимал беспокойно и нетерпеливо. И с некоторым страхом. На плече его висел лук, а у бедра – короткий изогнутый меч. Кюимеи обнимала тангыыр и зло глядела на толпу в окнах, на нищих, запряженных в повозки вместо коней, на цветастые от татуировок лица важных толстосумов на лавочках. Татуировки, впрочем, были и у бедняков, но всегда одноцветные.

Джэйгэ скреб пальцами стенку кареты.

Показалась Аривади, Большая Река Ланхрааса, запруженная застрявшими в столице из-за наводнений судами. Мачты их торчали вразнобой над крышами домов, как выросший среди города голый лес.

Карета спешно отвернула от реки и покатила по широкой мостовой. С одной стороны теперь сиял освещенный цветными фонарями парк, а с другой возвышались помпезные дворцы расточительной знати: с высоченными колоннами и башнями, с позолоченными статуями лохматых чудищ и клыкастых людей, прикрытые живыми изгородями с большими экзотическими цветами.

Кюимеи опустила голову и стиснула зубы, сомкнула пальцы на посохе.

– Что с вами? – спросила Шантари.

– Больно, – ответила Кюимеи через силу. – Много иэзи.

Протиснувшись мимо других богатых экипажей, карета остановилась на площади перед высоким дворцом – шесть этажей, лоджия с резными колоннами и многоуровневая галерея на крыше. Площадь была переполнена каретами, так что скелетам пришлось выпихнуть одну в кусты, чтобы освободить место своей госпоже. Женщины с бамбуковыми зонтиками и мужчины со вздернутыми подбородками торопились во дворец, где в самом разгаре был бал, или просто оргия.