Песня любви Хрустального Паука. Часть II. Книги Юга

– Это зазывала, – протиснулась к окну Шантари. – Распевает песни, что будут исполняться на концерте. Вон и афиша с портретом. Один из здешних певцов. Я встречала его как-то по приезде в Ланхраас несколько месяцев назад. С красавцем на портрете, конечно, ничего общего. Вздувшийся красный нос, вялые щеки до плеч, губы вечно в слюнях. Фу!.. Он, кажется, родственник кого-то из министров, или знакомый, или родственник знакомых, короче – свой человек, ручной, выступает, где хочет. Все концертные площадки Ланхрааса под управлением властей, и разрешения играть на них выдаются только личным, карманным. Этому, щекастому, когда я уезжала пожаловали дворец – за заслуги перед народом и искусством. Уже не первый дворец, насколько мне известно. А каковы заслуги – вы слышите. Надеюсь, успеем отъехать, пока не началась самая вакханалия. Не буду рассказывать, что сейчас случится, у меня от такого язык отвалится. Но что поделать? Где творчество меряют золотом, там искусство – порнография. У возвышенного нет шансов перед пошлым. Можно забрызгать грязью чистоту, но не всё в мире отмывается. Гляньте, например, сюда.

Шантари кивнула на коротышку под пестрой афишей на углу. Он стоял в окружении коленопреклоненных слуг и плевал им в лица.

– Еще один зазывала. Это выдержки из спектакля на афише. Два часа артист со сцены оплевывает сидящих вокруг него. И это весь сюжет – больше там ничего не показывают.

Возле толпы бегал второй зазывала и кричал режущим голосом:

– Приходите все! Приходите все! Блистательные выступления народного кумира Ланхрааса, прекрасного и бесподобного, исключительного и нестареющего Тхуньяна Мауко! Незабываемое представление великого артиста, лауреата всех королевских премий! Два народных спектакля в одном! Классическая пьеса «Ведерко соплей» и новинка сезона – «Новое ведерко соплей»! Приходите все! Насладитесь великим искусством Ланхрааса! Начало – после обеда!

– Кто-то ходит это смотреть? – скривилась Ашаяти, не разобравшая речи зазывалы.

– Признаюсь, я ходила.

– Тьфу, я никогда тебе не доверяла!

– Не по собственной же воле, не нужно на меня смотреть с таким презрением! Месяца три назад меня пригласил один из больших чиновников, который думал таким образом заполучить мое расположение. Лучше бы пирожное подарил… Искусство Ланхрааса – это искусство его элиты, а гнилое дерево дает гнилые плоды.

– Гнилое дерево не дает плодов, – поправил Сардан.

– Может быть и так. Природа умнее людей.

Наконец карета свернула в сад, проехала по заросшей кустами аллее и остановилась у громадного особняка с островерхой башней на углу.

– Моя скромная развалюшка, – прокомментировала Шантари.

В «развалюшке» было четыре этажа с огромной лоджией наверху и витиеватыми узорами на карнизах. Отдельно располагались флигель для прислуги и окруженный цветами погреб для вина, большой фонтан со статуями и прогулочная площадка в саду.

– Скромность ваша добродетель, госпожа, – произнес пораженный роскошью Сардан.

– Скажи честно, где ты заработала такое богатство? – сказала Ашаяти.

– Богатство не зарабатывают, моя милая, его отбирают. Тебе ли не знать? – печально улыбнулась Шантари

Меланхоличный кучер вяло сполз на землю, поднял руки кверху, чтоб покрутить уставшие кости, а тем временем из дворца посыпались скелеты. Они окружили свою госпожу и, не проявляя особого почтения, потащили всех в дом. Один Джэйгэ, насупленный и мрачный, остался стоять на ступеньках крыльца.

– Прошу вас, – улыбнулась ему Шантари и показала на вход.

– Я должен найти Сююрин, – сказал Джэйгэ.

– И куда вы пойдете, молодой человек? Мои милые слуги, – она кивнула на орду мельтешащих кругом скелетов, – перевернут весь Чауянати от вшивых темниц до будуаров принцессы скорее, чем вы научитесь говорить хотя бы слово на ланхри, а это один из трех местных языков. Мои пустоголовые красавцы куда смышленее и полезнее, чем вы воображаете. В этой стране еще не родился человек, что посмел бы не ответить на их вежливые вопросы, и нет такой двери, которую они не сумели бы растворить. Ни у кого не хватит сил солгать, глядя в их честные, пустые глаза. А пока они ищут, проходите в дом, пусть ваша подруга увидит вас свежим и отдохнувшим. Женщины не любят вонючек. И еще, у меня создалось впечатление, что вы до сих пор не придумали, как пережить с ней встречу…

Джэйгэ набычился, обернулся, бросил взгляд на улицу со странными домами, на людей в странных одеждах, которые говорили на странном, совершенно непонятном языке – и вошел в дом. Шантари осталась в дверях – раздавать указания слугам.