Песня моей души

– Монеты всегда не лишние, – понимающе усмехнулся я.

– Мне интересно, что за менестрель или сказитель захотел меня послушать.

Мы обменялись парой историй. Я не забыл дважды пройтись с подносом, и все брошенные в него монеты ссыпал ему в рукав, в карманы штанов забил. Менестрель глянул на меня с недоумением, потом с уважением.

– Смотрю, ты не зря тут в таком почёте.

– Да какой почёт! Я не привередлив и не требую, чтобы мне платили серебром да золотом. Нынче мало у кого есть серебро. А уж про золото молчу.

– Прибедняешься, Гришка! – крикнул кто-то от дверей.

В этом трактире посетители ко мне уже привыкли и приходили для того, чтобы услышать мои «старые легенды». Я довольствовался тем, что мне давали, иногда вообще ничего не брал.

– А давай меняться: дюжина моих легенд на дюжину твоих! – предложил мне парнишка.

– Разбогатеть за наш счёт вздумал? – возмутился пожилой мужчина.

– А вы тоже послушайте! Я впервые за много лет встретил настоящего менестреля и сам хочу у него поучиться! – в глазах его сиял теперь новый огонь. Огонь вдохновения и надежды.

– Тогда и я от тебя не отстану, – возвращаю ему его оружие. – Пока не выполнишь уговор, отсюда не выпущу.

В этот день мы делились нашим опытом долго. Немногие решились покинуть трактир раньше нас.

Разошлись, не сказав друг другу ни слова. Я надеялся, что сегодняшний день заставит парнишку призадуматься и не забывать о своём даре.

Мы встречались и обменивались историями и легендами ещё несколько раз.

– А ты прав, – сказал отрок как-то. – Прав, что не бросил любимое дело. Можно рассказывать так, чтобы тебя слушали.

Усмехнулся:

– Настоящего менестреля всегда будут слушать.

– Почему-то ты себя никогда не называешь настоящим менестрелем.

Усмехнулся опять:

– Так меня ещё не все желают слушать.

– В этом трактире тебя любят, – парнишка смотрел на меня, чуть склонив голову.

– А в других трактирах любят других менестрелей, – пожимаю плечами.

– Тебя это задевает? – он снова выпрямился, серьёзно в глаза мне посмотрел.

– Нет. Я не для того стал менестрелем, чтобы с другими менестрелями бороться.

Мы немного молчали, задумчиво смотря друг на друга.

Он вдруг признался:

– Знаешь, я хочу вернуться за инструментом отца.

– Теперь знаю, – улыбаюсь, потом серьёзно уже уточняю: – А ты сможешь его вернуть?

– Если никто не нашёл мой тайник, то смогу, – менестрель вздохнул. – Если же там не окажется инструмента, то я скоплю денег и куплю себе новый.

Подмигнул ему:

– Не унывай: ты молод и успеешь добыть инструмент и славу.

– Слава – не самое важное, – упрямо мотнул он головой. – Мне понравилась твоя затея напоминать людям, как красив мир, как приятно жить в дружбе и любви. Я тоже буду так говорить. И постараюсь больше не предавать себя.

– Молодец.

Он вдруг отступил на шаг и поклонился мне в пояс:

– Спасибо тебе: ты толкнул меня на этот путь.

– Ты сам на него вернулся.

Выпрямившись, одарил меня тёплой улыбкой:

– Полагаю, и у тебя есть какая-то цель?

– Конечно.

– Желаю тебе до неё дойти, Григорий. Ну, прощай, мне до вечера нужно многое сделать

И он ушёл.

Он появился внезапно и так же внезапно ушёл. Я даже имени его не успел спросить! Его песня про ожившего каменного соколёнка и его дружбу со смелым дерзким орлом вдохнула в меня новые силы. Его песня… кто из нас был учителем, а кто – учеником, я затруднился бы сказать. И эта песня… я не ожидал, что начинающий воришка, вздумавший меня обокрасть, способен спеть такую песню! Я не услышал бы её, если бы тогда просто избил его и выкинул прочь или сдал бы стражником. Но я почему-то заговорил с ним. И я услышал эту необыкновенную легенду-песню. И как он её напел, как!

Даже если я запишу её, чтобы не забыть – хотя я не смогу её забыть и так – она не будет звучать в полную силу без его голоса, без его глаз. Потому что текст песни – это только ноты, а музыкой ноты становятся только соприкоснувшись с голосом и искренностью чьей-то души. Самая красивая песня рождается только тогда, когда в голос поющего её вливается голос его души! И красив ли сам голос – уже становится неважно, потому что обычный голос не сравнится по красоте с голосом души! Как жаль, что не в каждой песне поёт душа! Как жаль, когда не в полный голос поёт душа! Но как красиво, когда вдруг случится чудо – и вдруг посчастливится услышать человека, поющего с душой, душой, в полный голос своей души! Эту песню, быть может, услышишь лишь однажды, и даже если сам споёшь – та песня уже не повторится, но песня та из памяти уже не сотрётся. Невозможно забыть, когда поёт душа!

И… если бы я не спросил у него что-нибудь рассказать или спеть, если бы я тогда пожадничал дать ему еды, он бы ещё больше ожесточился и дальше пошёл той скользкой тропой. И, быть может, он поскользнулся бы на ней и упал. И голос его бы, голос души его, вовсе бы не звучал.

Как ты причудлива порою, жизнь! Ведь не поймёшь порой, какая душа, с песней какой скрывается под простой одеждой, встреча какая скрывается там, где удастся удержаться от ссоры или драки!