Песня моей души

– Ну, ясно, – вздохнул вновь прибывший, опустил сумки на пол. – Всегда грустно, когда дети страдают. Ладно, вы поешьте пока. Силы пригодятся. Никогда не знаешь точно, что нас ждёт за новым поворотом.

– Мальчик – чернореченский принц, – добавил Эндарс.

– Пещера, значит, заманила, – горько усмехнулся маг и, взглянув быстро на меня, добавил: – Им тут мёдом будто мазано, алхимикам этим. Пещера с большой историей.

И он что-то слышал о Вячеславе.

Эндарс вытащил из сумки мясной пирог, как раз небольшой, чтобы одному мужику можно было наесться, да и сподручнее было есть, чем отдельные куски, из которых начинка вываливается. Ожидание боевому магу аппетит не испортило, как и тяжесть ситуации. Но, впрочем, ел он торопливо. Маг ещё флягу вытащил, протянул ему. Эндарс принял, кивнув.

Посланник подошёл ко мне, похлопал по плечу:

– Держись, парень! Ещё не ясно ничего. Тут ведь где-то и островки есть у реки, может, их туда вынесло? Да берег кой-где.

– Поешьте, что ли, – предложил тот же мужчина, что принёс еду. – И ты, эльф, кстати, прости за тон. У нас всё по-простому. Там, кстати, где-то был пирог с яблоками. Думаю, ты его учуешь.

Моего имени не спросил и своего не назвал. Да, наверное, знал и обо мне. Раз уж ему рассказывали про Вячеслава. Тем более, Эндарс и меня, и принца пытался к ним сманить.

Поблагодарив, заглянул в сумку. Там нашлись и яблочный пирог, и морковный, и даже капустный. Кого-то предупредили, что я с ними буду? Или у них свои любители овощей есть? Вот ведь, с разной начинкой наготовили.

Я успел съесть половину – не то, чтобы хотел, но отказываться было неудобно – как портал открылся у стены. И вывалился молодой мужчина, весь перемазанный чем-то серым и пеплом. Рука его правая представляла собой жуткое кровавое месиво, словно плоть взорвалась. Он сказал лишь:

– Седьмого… нет… – и сполз на пол.

Эндарс и мужчина старший дёрнулись, заслышав, переглянулись в ужасе.

– Я пойду! – резко сказал боевой маг – и, пирог выкинув, бросился в портал до того, как тот успел закрыться.

Причём, подбегая к нему, успел из кармана штанов вытянуть тонкий лист бумаги и запихнуть в медальон. Кажется, у него их было два – шнурок второй показался в вороте. Тот, с подозрительной сумкой, кинулся к раненому. И в правду лекарь оказался. Хотя зачем-то руки потёр о какой-то буроватый кристалл, да тот приложил к коже, своей, потом к виску пострадавшего. Ещё и алхимик.

Старший маг сидел, судорожно переплетя пальцы.

– Друг? – спросил я осторожно.

– Сын, – ответил он глухо. А больше ничего не сказал.

Мы сидели и молчали. Молчание напрягало. Торопливо шуршал лекарь свежими травами, растирая их тут же, в ступке. Я было подошёл к нему, предложил свою помощь.

– Не подходи! – проворчал тот. – Отравишься.

– Тебе ещё Вячеслава надо доставить домой, целого, – подал голос принёсший еду.

Лекарь осторожно обложил изуродованную руку травяным месивом. К счастью для посланника, тот сознание потерял. Боль была бы страшная.

– Что за травы? – не выдержал я.

– Ирнис для остановки кровотечения, а подорожник и нимним для очищения плоти и крови, – ответил маг вместо лекаря.

– Хорошее сочетание.

– Возможно.

Дальше все мы молчали. Посланник с едой поднялся и стал расхаживать взад-вперёд.

Возвращались ещё двое из ищущих принца и Клёна, кратко говорили цифры и что нет. Замечали раненного, мрачнели, но снова отправлялись на поиски. Отец погибнувшего или же оказавшегося в серьёзной опасности невозмутимо делал на карте пометки.

И ведь он или я можем получить плохую новость. Или оба. Мне надо будет как-то страшно объясняться с Мстиславом. Да не только из-за того, ещё и мой друг… Но у этого мужчины сын в беде. Впрочем, он не матерится и не дёргается. Просто ждёт вестей ещё и о том. И продолжает работать, чужих спасая. Страшно, наверное.

Возвращались ещё трое. Оставшийся маг делал пометки и отправлял их обратно. К сыну идти не просил. Хотя, может?..

Ненадолго появился у нас незнакомый маг – белобрысый парень, заляпанный землёй и обрывками трав – и попросил:

– Подмогу к второму! Русло! – и исчез.

Маг, сидевший у карты, как-то пристальнее вгляделся в неё, линию прочертил у пометок. Сам переместился куда-то. Впрочем, почти сразу вернулся. Мы снова долго, мучительно молчали. Он не порывался отправиться за сыном. Доверился Эндарсу?

Возле нас словно выпал из воздуха седовласый мужчина.

– Четвёртый – всё отлично! – и потянулся за выброшенным Эндарсом пирогом.

Принёсший провизию ударил его по руке и кивнул на сумку. Седовласый подчинился. И, когда повернулся ко мне, я удивлённо заметил, что лицо у него всё-таки молодое. Пирог он стрескал, почти не жуя, первый попавшийся под руку.

– Что у вас? – спросил старший, протягивая ему флягу.

Он был слишком спокоен для напряжённой ситуации. И вот, ему позволяли других строить. Хотя мне до сих пор не представился. Да и свои его по имени при мне не звали. Общались только по делу. Как будто заранее договорились, как вести себя при чужих. Да, может, привыкли, если давно уже вместе трудятся.