Песня моей души

Нет, мне-то было наплевать, с кем я там дружу или знаком – что лекарских учеников, что уже известных я уважал одинаково. А общение с королями да дружба со вторым чернореченским принцем – так уж случилось. Я бы Вячеславу симпатизировал и так, хотя бы за то, что он отважно пошёл спасать мою любимую, даже зная, что она из ворогов. И за его попытки ограничить мощь алхимического оружия – он ведь подставлял свою голову, пытаясь настаивать на замене составов для армии. На мой взгляд, один Вячеслав сделал для людей трёх народов едва ли не больше, чем нынешние три правителя. Миротворцев и лекарей я уважал намного более, чем воинов. Жизнь отобрать – легко. И можно даже быстро затушить пламя чьей-то жизни. Как свечу погасить можно одним касанием. Но жизнь сохранить или вдохнуть в сердца желание жить – это намного сложнее было. И красивее намного. Или просто… эльф я махровый!

Хотя после свершившийся моей глупейшей мести, я и воинов, и мстителей уж начал понимать. Ненависть и ярость как поток бывают – захватят и сносят тебя всего. И сколько-то пронесут, прежде чем опомнишься, прежде чем сумеешь или хотя бы попытаешься выбраться. И можно прежде ходить, задирая нос, и говорить серьёзно: я не такой, я добрый, а потом… потом стать на пути пробудившегося ревущего потока. И быть сметённым потоком тем. Покуда жизнь не загонит в угол, так и не поймёшь всего. Ни боли, ни поступков других не поймёшь, ни грани своей низости и предела своего терпения. Я потому уж начал говорить с некоторых пор тем, кто начинал меня хвалить или хвалить уж слишком приторно, липучей едкой лестью терзая душу: я обычный. Я самый обычный. Могу быть добрым, могу быть злым. Я просто обычный самый менестрель. И маг обычный. И воин. Хотя про то, что я умею драться, я уже особо не говорил. Стеснялся.

И… ревновал. Порою очень страшно ревновал её к Станиславу. Не знаю, сумел ли спрятать свои чувства и мысли. Но, даже если не сумел, она о том молчала, не упрекала меня.

Потому я однажды решился спросить Цветану. И много печального услышал от девочки, когда как-то застал её у неё в замке одну, когда её охранник и помощник отошёл куда-то, кажется, докладывать Вадимиру об обстановке и делах школы.

Всё-таки, Станислав их предал. Хотя ни Алина мне на него ни жаловалась, ни сама Цветана. Девочка тоже молчала, пока не спросил. А когда подруга моей любимой вернулась в Новодалье, то король опять ей в охранники навязал Станислава. Тот не извинился, даже когда они остались наедине.

– Хотя он немного больше заботливый стал с того времени, – задумчиво добавила Цветана. – И иногда как-то странно на меня смотрел, – чуть помявшись, смущённо призналась: – И, даже больше, чем на меня – он смотрел на Алину. Как-то пристально её разглядывал, – и, видимо, заметив что-то в моём лице, заботливая подруга торопливо сказала: – Но я не думаю, что между ними что-то было!

– Просто она смогла выжить, даже попавшись жестокому Бориславу, – улыбнулся я. – Смогла сама спастись и тебя спасти, даже без его помощи. Будь я на месте Станислава, сам бы удивился, если бы встретился с ней спустя время, когда она вроде должна уже была гнить в земле. Такая удивительная девушка и меня бы самого заинтересовала.

– И верно, – серьёзно кивнула Цветана, – ведь вначале она просто много болтала. Он не знал, сможет ли она вообще мне помочь. Но когда мы вернулись – и мы обе были живы – тут уж любой бы удивился!

Мы немного помолчали. Она разглядывала развёрнутый свиток на своём столе, зажатый по бокам подставкой с ножом для бумаг и чернильницей, стеклянной, оправленной металлическими узорами и с металлической толстой основой. Я задумчиво созерцал в окно, как внизу разминаются ученики перед домашней работой и учёбой. Вот, один из наших лекарей прошёл во двор, к свежевыстроенному деревянному домику – то ли малая библиотека, всеобщая, то ли домик для приёма больных. Надо будет уточнить, что у них, кстати, ещё нового затеяли.

– Ты только не ругайся на неё, Кан! – вдруг сказала девочка, поймав и сжав мою ладонь. – Алине много пережить пришлось!

– Я не злюсь на неё, – улыбнулся её подруге по-настоящему искренно. – Просто… просто вот…

– Ты её любишь – и ревнуешь, – понимающе усмехнулась юная девушка.

Смущённо потупился. А она ничего не спросила, как там живёт Вячеслав. Она ему доверяла полностью. Мне стало совестно от моего неуёмного любопытства.

– Но мне кажется, будто он просто за ней следит, с любопытством, – добавила Цветана чуть погодя. – Просто потому, что она вернулась. Просто она смогла вернуться живой. И меня уберегла. Вылечила даже. Она сильная. Сильные люди всегда будут взгляд привлекать.