Песня моей души

– Увы, вот к ним-то нам и пришлось бы отправиться, чтобы вас вылечить. Целебная трава, которая может вернуть вам здоровье, растёт в нескольких местах. И самое ближайшее у столицы Черноречья, Связьгорода.

Графиня и воин призадумались надолго. Да, понимаю, это странное и неожиданное предложение. Тем более, что новодальцы давно враждуют с чернореченцами.

– Ты сама пошла бы с ней? – мрачно спросил телохранитель юной графини.

– Конечно, ведь только я знаю, как выглядит та трава и как готовить из неё отвар.

Надеюсь, ты мне подскажешь, Мириона.

«Конечно, подскажу. Но уговорить их – твоя забота» – немедленно отозвалась та.

– Даже если бы я согласилась пойти, король не отпустил бы меня. Он последний из моих родственников, поэтому растит меня и оберегает, – девочка опустила голову и крепко сжала правой ладонью мешочек, висевший на запястье левой руки.

Не оберегает он тебя и не заботится, иначе ты бы выглядела по-другому.

– В любом случае, Вадимир должен узнать о твоих словах, – решил спутник юной аристократки. – Учти, золото получит лишь тот, кто вылечит графиню. Обманщикам монеты не раздают.

– Король вернётся с охоты завтра, – уточнила девочка. – Вам придётся подождать.

Мне жутко стало от мысли, что увижу их короля. Поговаривали, нрав у него похуже, чем у Ростислава. Но других идей пока не было. Вот не получилось поговорить с Ростиславом, но, может, хоть король Новодалья прислушается?..

– К какому часу явится во дворец?

– С нами пойдёшь, – отрезал воин.

Назвался груздем – полезай в кузов.

Мы молча покинули рынок и зашагали по столице. Другою дорогой пошли. Здесь тоже дома были как светопольские. А на паре улиц у меня на несколько мгновений вообще появилось ощущение, словно я снова иду по Среднему городу и по Дубовому. Не понимаю, почему так?..

У ворот во дворец нас встретили угрюмые стражники.

– Кто с тобой? – осведомился один из них, высокий плечистый парень.

– Целительница вроде, – в тон ему ответил сопровождавший девочку мужчина.

– Уже не верю им. Эта тоже ничего не сделает, как и предыдущие обманщики.

Юная графиня прикусила губу. Ребёнку неприятно было слышать, что её никто не сможет вылечить.

– Она графиню обнимала, когда ей стало дурно. Так быстро графиня в себя никогда не приходила.

– У меня зуб болит, – выступил вперёд мужчина лет двадцати семи. – Раз она целительница, пусть исцелит.

– Да, давай, исцели! – поддержали его остальные стражники.

«Не умею больные зубы ни исцелять, ни заговаривать!» – едва не вырвалось у меня, когда он оказался передо мной.

«Коснись щеки и скажи…»

Поверив ей, прикасаюсь и послушно повторяю её слова:

– Врёшь, у тебя здоровый зуб! – затем понимаю, чего ему сказала и пугаюсь.

Как Мириона могла так со мной подшутить? Я ей верила, а она…

– Тебе-то откуда знать? – сощурился страж.

– А ты разве этого не знаешь? – припоминаю дорогу, по которой мы сюда пришли, и готовлюсь убегать.

– Чего-то ты много знаешь, – недовольно пробурчал мужчина.

Кто-то ткнул указательным пальцем в сторону самого молодого стражника, рыжего тощего парня лет девятнадцати или двадцати, и потребовал:

– Раз ты много знаешь, скажи этому мальчишке, чтоб боль в ноге не выдумывал!

«Обманывает: нога и впрямь болит» – снова подсказала мне Мириона.

– Ну, не тяни. Ведь мальчишка врёт.

В глазах самого молодого полыхнули бессилие и ненависть. Отчего-то стало жаль его. Странно, мне вроде бы нужно жалеть себя: одно неверное слово – и меня ничто уже не спасёт.

– Чего молчишь? Ага, так ты ничего не знаешь!

Отчего-то делаю шаг вперёд, затем второй, третий. Оказываюсь около рыжеволосого парня. Вглядываюсь в его глаза: сначала они недовольные, потом становятся растерянными.

Очень хочется помочь, чтобы он стал спокойнее и счастливее. Капля из такого родного моря падает ему на ногу чуть ниже колена с моей протянутой руки. С ладони скользит за ней теплая волна…

Ни ворчанья, ни ругани в ответ. Только завороженный взор.

– Вы позволите нам пройти? – вежливо уточнила Цветана, которой надоело ждать.

– Конечно, графиня, – стражники расступились.

Самый старший из них, полноватый старик, распахнул перед нами ворота.

Когда мы отошли от ворот примерно на двадцать шагов, вслед нам полетел вопрос рыжеволосого стражника:

– Что за тепло соскользнуло с твоей ладони?

От неожиданности останавливаюсь, оборачиваюсь. Он вдруг смутился, потупился:

– А, может, мне почудилось.

«Отчего стражник почувствовал, Мириона?»

«У него с рождения был дар целителя. Он сам его потерял. Ненависть, которая сжигает чьё-то сердце, и страстное желание навредить себе или другим, причинить наисильнейшую боль, мечта отправить за Грань многих людей, с этим даром вместе быть не могут» – она была грустной. Она страдала. Сколько же таких даров получали люди и не уберегли?