Песня моей души

– О, это замечательная идея! – Вячеслав улыбнулся ей в ответ. – К тому же, если вы с головой уйдёте в науку – и откажетесь от своего имущества и привилегий в пользу ваших родственников, у них будет повод оставить вас в покое, ведь вы уже не будете претендовать на богатство, на статус. Если же вы будете лечить простой народ, обучать выходцев из него лекарскому искусству, люди вас полюбят и, как смогут, будут защищать. Да у добрых, расположенных к вам, лекарей будете под наблюдением. Вас уже очень сложно будет отравить. Шансы, что вовремя найдут противоядие – а друзья будут стараться – намного возрастут. Более того, если вы откроете лекарскую школу, взрастите хороших лекарей и совершите новые открытия в лекарской науке, то уже вашему королю – или королю другой страны, в которую вы уйдёте – будет большая выгода вас поддерживать и защищать. Это тоже статус, тоже ценность, но уже другого рода, её не выкупить и не отобрать, – кривая усмешка. – Если вы очень прославитесь, ваши родственники будут вынуждены вас уважать и привечать, так как тогда им будет выгоднее с вами дружить. Уважение народа – особая ценность.

– И правда… – юная графиня просияла. – Так я смогу подняться и окрепнуть сама, своими силами! И как хорошо вы объяснили! Я не задумывалась об этих деталях и возможностях. Оказывается, я что-то могу сделать сама… сама! – она осторожно выскользнула из его объятий – и Вячеслав сразу же её отпустил – повернулась ко мне, глаза её сверкали. – Алина, представляешь, я что-то смогу сама! Я открою лекарскую школу, которая будет лечить и обучать людей, у которых нету на это денег! И мне не нужно будет зависеть от этих… злых людей! Мне не потребуется их помощь! Я справлюсь сама! Алина, ты представляешь?! Я не слабая! Я могу стать сильной!

А чернореченский мальчик стоял рядом с ней, смотрел на неё и улыбался. Несколько десятилетий и тысячи оборвавшихся, искалеченных жизней разделили два народа. Но сейчас сын чернореченского народа и дочь новодальского народа стояли рядом, и между ними уже не было никаких преград. И, может, дело было не только в надежде, подаренной ей им. Точнее, не столько в надежде, как в том, что породило её. А я смотрела в горящие оживлением глаза девочки и тоже улыбалась. Я была очень рада, что у неё есть возможность выздороветь и жить, что она нашла свой способ стать сильной и укрепить своё положение в мире.

Одарив меня сиянием, проснувшимся в её глазах – мне в какой-то миг почудилось в нём что-то смутно знакомое – Цветана вновь повернулась к чернореченцу. Подхватила его руку, сжала – он широко улыбнулся – и пылко сказала:

– Спасибо, что вы не выдали нас, Вячеслав! Вы… вы ведь давно уже догадались, кто мы?

– Я только не мог понять, откуда вы, из Новодалья или из Светополья, – он задумчиво потёр нос и улыбнулся. – Теперь я понял.

– Да?.. А разве мы похожи на светополек? – девочка широко распахнула глаза. – Вот, у Алины даже глаза синие!

– Просто… она как-то тихо пела песню, пока мы говорили, а ту песню придумали в Светополье, несколько веков назад. Точнее, её придумали в Белокаменной стране, предшественнице Светополья.

Вот наблюдательный мальчишка! И такой дотошный! Думаю, из него получится хороший учёный. Впрочем, не удивлюсь, если он уже достиг каких-то успехов в алхимии или лекарском искусстве. Пока мы тут жили, не слышали о том от селян. Но алхимики могли свои открытия обсуждать только между собой. Ведь чернореченцы используют алхимические вещества как одно из сильных своих оружий.

– Ну, вообще-то… – я смутилась, замялась, но потом почему-то, глядя на их дружелюбные лица, всё-таки призналась: – Вообще-то, я… я из Светополья. Хотя… мой отец был неместный. Может, он – новодалец – и поэтому у меня синие глаза.

Вячеслав недоумённо вскинул брови. Цветана подалась вперёд, пытливо заглянула мне в глаза:

– И… ты ненавидела меня вначале? Зная, кто я и кто ты? Ты… – и тут взгляд её потускнел.

Грустно улыбнулась ей:

– Я не ненавидела тебя, Цветана. Вообще никогда. Только…

– Только? – переспросила она, помрачнев.

– Я…

Мне стало совестно и страшно. И зачем я вообще завела этот разговор?! Ведь сегодня она и так узнала уйму жутких вещей от Вячеслава, разглядевшего сквозь ткань её жизненных событий жуткую тайну её рода и тех, кому она доверяла. А тут ещё и я. И этот разговор.

– Ты меня использовала? – вдруг спросила девочка, нахмурившись. – Ты думала, что так сможешь выпросить что-то у… у моих родственников?

– Прости! – я виновато потупилась. – Я и правда хотела тебя использовать. Только… и вылечить тебя мне тоже хотелось. Хотя, наверное, ты теперь не поверишь мне. Да и… в твоей жизни было столько всего! Ты не обязана мне верить. Совсем.

Я молчала, не решаясь даже взглянуть на неё. Но прошло совсем немного, как вдруг она оказалась рядом со мной, крепко обняла меня, прижалась ко мне:

– Да ладно! – сказала Цветана, погладив меня по спине. – Какая разница, почему ты захотела меня вылечить? Ведь так у меня появилась подруга! Ты ведь моя подруга теперь, правда?