Песня моряка

Двухдневная суета, как и предсказывал Ник, завершилась самым благополучным образом. Исчезновение Герхардта Стебинса произвело на камбоджийских миллионеров гораздо большее впечатление, чем могло бы произвести его присутствие, и они поставили свои подписи на львиной доле акций. К тому же они были поражены самообладанием, с которым местными жителями был встречен полярный смерч (от других прибрежных городков, расположенных неподалеку, камня на камне не осталось); студийные репортеры, в панике вылетевшие из Лос-Анжелеса, вернулись обратно в восторге от общественного резонанса и снятого знаменитым режиссером материала; а сообразительный Ник выдоил благодаря этой заварушке столько эфирного времени у средств массовой информации, сколько не смогли бы никакие пиарщики.

Кларк Б. Кларк восседал перед мониторами, установленными в одной из дорожек боулинга, когда на всех экранах внезапно появился Левертов — этот молодой голливудский лев, выступающий в официальной должности пресс-атташе корпорации «Чернобурка». Лицо с чрезвычайными полномочиями, поверенный в делах, человек с крутым характером, начальник! И как он мастерски совладал с ситуацией! Кларк Б. Кларк настолько раздулся от чувства гордости, что боялся лопнуть, как шарик. Какие бы заковыристые вопросы ни задавали на пресс-конференции, Ник выворачивался с дьявольской хитростью. Когда какой-то репортер из газеты «Народ» поинтересовался у Стебинса, а как тот, собственно, оказался на «Зодиаке», Ник тут же изощренно переадресовал вопрос толстопузому рыбаку, сообщив журналистам, что если бы не восхитительное мастерство Майкла Кармоди, они навсегда утратили бы великого режиссера.

— Расскажите, как вам удалось спастись, капитан Кармоди.

А когда тот же писака поинтересовался у капитана Кармоди, а что, собственно, тот делал в моторной лодке, поскольку мистер Стебинс отказывался отвечать, Николай Левертов переадресовал этот вопрос Алисе — своей родной матери, как, наверное, всем известно — спросив у нее, насколько она была встревожена исчезновением своего мужа.

— Кармоди плавает как пробка, — глядя в глаза корреспонденту «Народа», ответила Алиса. — Его не потопить даже с помощью торпеды.

«Мастерски», — почтительно вставая и наблюдая за тем, как пресс-конференция катится к своему завершению, повторил про себя Кларк Б. Кларк. Ник завершил ее длинным перечислением всех картин, снятых Стебинсом, и полученных им премий; а если у кого-то еще есть вопросы о подробностях этого ужасного приключения, слава Богу, счастливо завершившегося, то их можно будет задать на приеме, который студия сейчас подготавливает для всех журналистов на борту «Чернобурки» — для всех тех, кто проявил такое терпение, сдержанность и участие — бесплатный бар и спасибо всем. Собравшиеся ответили аплодисментами и начали с улыбками расходиться, испытывая удовлетворение и предвкушение одновременно. Высокий класс. Пользуйся ими, эксплуатируй их, но никогда не обижай. Ник был гениальным серым кардиналом, приводившим в действие своей театр марионеток. Невидимый кнут в пряничных устах. И кто стал первым ценителем этого гения? Этого мастера qui pro quo? Кларк Б. — как в слове «Богобоязненный» — Кларк — вот кто! Я оценил его в первый же день, когда он со своей хромированной харизмой и мешком химических препаратов появился в кафетерии студии. На него мало кто обратил внимание: еще один Дилер — сегодня здесь, завтра нет. Теперь большинство этих продюсеров стало экс-продюсерами. Теперь они поняли, что Николай Левертов — явление не временное, но постоянное, может, даже вечное, настоящая динамо-машина. Уж он-то умел управляться с мешалкой. Особенно когда речь шла о дури, не только потому, что она у него была самого высшего качества, но и потому, что он владел обоими компонентами — и черным, и зеленым. Что было немыслимо само по себе, ибо не существовало человека, имевшего и то, и другое. Существовали зеленые дилеры и черные дилеры, и самым строжайшим образом им было предписано придерживаться своего цвета. Некоторые картели давно уже пользовались такой системой двустороннего движения. Поэтому когда кому-то требовалось пополнить свои запасы, приходилось иметь дело с двумя дилерами, как правило, одним немецким, а другим ¦— мексиканцем или азиатом, причем положиться было нельзя ни на того, ни на другого. И ничего не могло быть хуже, когда в одном кармане уже лежали зеленые немецкие мешочки, а черных приходилось ждать неделями, а то и месяцами. И никто не мог понять, как Нику удалось наладить контакты с обеими сторонами. «Нигде так не знакомишься с людьми, как за решеткой», — единственное, что он отвечал восхищенным поклонникам, которые вскоре по несколько раз в неделю начали осаждать наш офис.