Песня о неземной любви (СИ)

— Их увезли. Так что как повезёт, смотря кто увезёт. Есть сведения, что жители Эрнэла принимают участие в преступных операциях и снабжают техникой незаконные группировки, даже возглавляют их. Эрниане опасны. Ксенофобы, антропоцентристы, расисты, конкистоманы и экспансионисты. К счастью, не они лидируют, но стремятся к этому. На Эрнэле две антропоморфные расы — светловолосые и светлоглазые гарайны и хивы с чёрно-фиолетовыми глазами и волосами и бледной кожей лёгкого сиреневого оттенка. Гарайнов легко спутать с представителями одной из двух рас тайриан, единственное отличие — отношение к окружающим, особенно неантропоморфам. Эрнэл в Союзе не состоит.

— А Кахур?

— Кахур входит в Союз.

Ага, среди пиратов есть и мауры. А этот маур — кто?.. Кто-то пират, кто-то не пират, такие-сякие гарайны ничем не отличаются от замечательных тайриан, а она не видела ни тех, ни других, где уж ей разбираться…

— У меня голова пошла кругом, а в голове — каша, — проворчала расстроенно Ира.

Он засмеялся, она мрачно на него посмотрела, и внезапно он невольно сделал такое движение, словно хотел прикрыть рот ладонью. У него была чудесная по красоте и обаянию улыбка, зубы белые, ровные, но формой отличались от человеческих, не то чтобы очень острые… так, несколько конические.

Иру очень сильно задел этот жест, неожиданный у полного достоинства кахурианина, и его взгляд, словно он ждал морального удара. Что ему напомнило её высказывание?

— Ты… ты что же, боялся улыбаться при мне в полную силу, чтобы я лишнего не рассмотрела? Кто к тебе так дико придирался с этими различиями? Но мне-то они до лампочки! Так даже интереснее! Если бы ты видел себя со стороны, то знал бы, что потрясающе красив! И обаятелен! И это… эээ… привлекателен! На Земле за тобой девчонки толпами бы бегали! Даже те, которые расистки и ксенофобки! Один взгляд на тебя — и любая ксенофобия из головы вон!

Ирруор снова засмеялся, хотя и с оттенком печали.

— Мне не нужны толпы, мне нужна одна.

Случайно она не перестаралась, утешая?

Поскольку Ира промолчала, он понял, что это просто сочувствие, а не что-то большее. И тогда занялся синтезатором, чтобы отвлечься.

7.

Она посмотрела на космос на экранах, на склонённое над клавишами музыкального инструмента лицо маура, и неожиданно ей стало очень тоскливо. У неё не биография, а спейс-опера какая-то. А у спейс-оперы должен быть хэппи-энд по закону этого жанра. Тоска сменилась отчаянной яростью. Хочу хэппи-энд, и чтобы обязательно со счастливым продолжением!

Без катавасий жизни не бывает. Но пусть будут катавасии, лишь бы они хорошо заканчивались. За хэппи-энд — что угодно! То есть, что угодно, кроме главного. За счастливое окончание читатели книг и зрители фильмов частенько прощают довольно махровую бездарность опуса…

Она неожиданно запела.

За хэппи-энд
Прощают всё на свете —
Дрянной сюжет,
Напасти и тенета,
Бездарный слог,
Бесцветный антураж,
И то, что мог
Быть не напрасным раж!

За хэппи-энд,

За бесконечность сериала
Прощают слэнг
И заумь интеллектуала,
Безумный брейк
И логику железобетона,
Шальной разбег
И пуританские каноны.

За хэппи-энд,

За вечность продолженья —
Немой обет,
Хамелеона мельтешенье…

Ирруор замер в кресле, только пальцы порхали по клавишам, но при этом синтезатор не издавал ни звука. Звёздный свет обливал его с головы до ног — чёрно-жёлтые волосы, смуглое лицо с чеканными изысканными чертами, прекрасное мощное тело в пятнистом трико-металлике. Он сам был, как звёздный свет.

За звёздный свет —
И отступленье, и удар,
Шедевр и бред,
Грабёж и щедрый дар…

Ира бурно вздохнула и ощутила, что она вся мокрая от пота. Сердце у неё сильно билось. Так бывало часто, когда она пела.

— Ой, мне срочно нужна бумажка и ручка!

— Я уже записал. Ты сочиняешь песни? Впрочем, что я спрашиваю, это же ясно. Спой ещё что-нибудь из своих.

— Не-е, — Ира яростно замотала головой. — Они никуда не годятся. Вот эта вышла чуть получше, да и то не знаю, как её причёсывать буду… Я всё пыталась написать песню о любви, да не просто о любви, а о большой, настоящей, необычной, можно сказать, неземной. Так и назвала — «Песня о неземной любви». Ничего не вышло. Даже слов не подобрала, все слова штампованные и банальные, а других я не знаю. Само это выражение — неземная любовь — стереотипно… Так что ничего не вышло.

— Если бы то, что ты писала раньше, никуда не годилось, сейчас ты не могла бы написать то, что тебе понравилось.

Она только вздохнула. И тогда он сказал:

— У меня тоже не вышло.

— Писал песни?

— Да. И тоже хотел написать главную… На самом деле я не слишком склонен к музыке.