Песня Обманщика (ЛП)

— Знаешь, Идунна, — сказал я, заметив ее раскрасневшиеся щеки и приоткрытые губы, — я помню яблоневую рощу на Йотунхейме, когда был ребенком.

— Ну и что? — Она наклонилась вперед. Конечно, яблоки заинтересуют Идунну. Да и вряд ли что-то еще могло помочь.

Я наклонился ближе, будто то, что должен был сказать дальше, было тайной.

— Они были великолепны, эти яблоки из того сада. Такие полные и круглые, раскрасневшиеся от багрянца и жаждущие, чтобы их сорвали.

Мое дыхание прошлось по плоти ее шеи, и ее дыхание стало прерывистым. Она извивалась в своем кресле.

— И… что с того? — спросила она.

— Ммм, да. — Я позволил своему мурлыканью коснуться ее кожи, прежде чем откинуться назад, чтобы снова наполнить ее кувшин. Когда я осмелился бросить взгляд на шкатулку из ясени, стоявшую рядом с ней, то заметил крошечную трещину, зияющую между его тяжелой крышкой и твердым телом. Волнение поднялось в моей груди, заставляя огонь в камине подпрыгнуть к потолку.

— Если бы ты только могла попробовать их, моя милая Идунна. Эта твердая, бледная плоть на твоих губах…

Моя рука опустилась под стол и легонько, почти случайно, коснулась внешней стороны бедра Идунны. Она резко вдохнула, когда ее тело напряглось. Я отстранился и поднес руку к пустому кувшину Идунны, которую снова наполнил из большого кувшина на нашем столе. Она смотрела на меня с мрачным, голодным выражением на лице, и ее бедра постоянно двигались, будто ей было неудобно. Мои пальцы задержались на ее руке, когда я протянул Идунне ее кувшин. Она сделала большой глоток. Ее темные глаза блестели, а зрачки расширились. Запах ее возбуждения тяжело повис в воздухе между нами.

— Я бы с удовольствием когда-нибудь отвел тебя туда, — прошептал я, — если это может тебя заинтересовать.

Она со звоном поставила кувшин на стол.

— Сейчас, — выдохнула она.

Я откинулся назад, не сводя глаз с ее раскрасневшихся щек.

— Прямо сейчас? О, я даже не знаю. Уже немного поздно, не так ли?

Что-то сжало мое бедро. Я опустил глаза и увидел пальцы Идунны, обхватившие мою ногу. Темная щель между крышкой и основанием ее деревянной шкатулки расширилась на волосок.

— Сейчас, — сказала она. — Я бы хотела посмотреть на эти… яблоки. — Ее щеки стали почти такими же темными, как и глаза.

Огонь в камине снова вспыхнул. Я действительно не должен был наслаждаться этим, но, да помогут мне звезды, я был счастлив.

— Ну, моя милая, если ты действительно не хочешь ждать…

Она сделала еще один долгий глоток из кувшина, будто собираясь подкрепиться, а затем неуверенно поднялась на ноги. Я встал и предложил ей руку.

— О, ты можешь взять свои яблоки, — добавил я, будто такая мысль только что пришла мне в голову. — Так что сможешь сравнить их, знаешь ли.

Она хихикнула. Я никогда раньше не слышал, чтобы Идунна хихикала. Очевидно, мед и мои ослепительные улыбки подействовали.

— О, я везде беру с собой яблоки! — воскликнула Идунна.

Она наклонилась, чтобы взять шкатулку из ясени, а затем прижалась к моей руке. Я сомневался, что в Вал-Холле кто-то еще бодрствует. На всякий случай я погасил факелы, пока мы шли по коридорам. Я также шепотом описывал сочные, круглые, сладкие яблоки на Йотунхейме, и как я любил зарываться в них лицом, высасывая и слизывая их сок, пока он не стекал по моему подбородку.

По-моему, я даже не заметил, как погасли факелы.

Как только мы прошли через двери Вал-Холла и вышли за пределы оберегов Одина, я собрал нити магии вместе и перенес нас через миры. Мы прибыли на окраину небольшой яблоневой рощи в Йотунхейме как раз в сумерках. Конечно, было холодно, в Йотунхейме всегда намного холоднее.

— Вот здесь, — сказал я, стараясь даже не смотреть на шкатулку, зажатую у нее под мышкой.

Идунна улыбнулась, как ребенок, и последовала за мной. Ее взгляд скользнул по ветвям, увешанным тяжелыми плодами. Естественно, это были яблоки. Просто обычные яблоки, взятые из Мидгарда и посаженные в Йотунхейме много веков назад. Но они были действительно прекрасной смесью красного и золотого, и я надеялся, что их будет достаточно, чтобы заманить Идунну в яблоневую рощу. И в маленькое убежище Ангрбоды, которое я оборудовал ревущим огнем, большим количеством меда, ароматным маслом и огромной кроватью.

Мы сделали всего два шага, когда все пошло наперекосяк. Я почувствовал порыв ветра и услышал низкое, тяжелое биение крыльев.

— Локи, — начала Идунна. — А это еще что такое…?

Гигантский орел спустился с неба и схватил Идунну за талию своими когтями. Ее слова растворились, когда воздух вырвался из ее легких. Страх и ярость играли на ее тонких чертах, хотя возмущенные крики терялись в огромном свисте воздуха, когда орел взлетел, взмывая в уже темнеющее небо.

А потом она исчезла. Я скрутил свое тело в самую надежную летную форму, которая у меня была, воробья, хотя уже знал, что это будет бесполезно. К тому времени, как я поднялся над спутанной массой ветвей деревьев, все, что я мог видеть — это далекого орла, направляющегося на север, с безвольным телом Идунны, зажатым в когтях.

Я знал этого трижды проклятого орла.