Песня Обманщика

Аня и Фалур были сильны и отважны. Они не побоялись бы встретиться лицом к лицу с тем, что придет после смерти. Нет, скорее всего, они воспримут ее. Они могли бы пойти вместе, рука об руку, возможно, с младенцем, прижавшимся к груди Ани.

Я видел, как мертвецы входили в тьму, когда мы с Одином уже начинали сходить с ума, пытаясь найти выход из Нифльхейма. Они улыбались друг другу. Все они улыбались. Я видел, как вбежал маленький ребенок, почти вприпрыжку, а за ним женщина, которая закрыла глаза в экстазе, когда тьма поднялась ей навстречу, скользнув вокруг ее талии, словно руками любовника.

Железный привкус крови наполнил мой рот. Я понял, что прикусил губу. Туман замерцал вокруг меня, когда глаза наполнились слезами.

Нет, это было не только из-за моих слез. Туман начал рассеиваться. Он откликался на мои желания, на невысказанные желания моего разбитого сердца. Появился темный и ровный портал. Извилистые стволы черных деревьев поплыли у меня перед глазами.

— Туда? — спросил Трим из-за моей спины.

— Нет! — рявкнул я, отпрыгивая назад.

Портал по-прежнему оставался открытым, легко вводя в искушение. Черт возьми, конечно же, было легко попасть в царство мертвых. Это была самая легкая вещь в мире. Самое трудное было выйти наружу.

И я не хотел бы выходить. Я знал это с той же яростной уверенностью, с какой знал, что люблю Аню и Фалура в нашу блаженную последнюю ночь вместе. Если я войду в Нифльхейм, то останусь там навсегда. Я останусь бродить между темными деревьями, разыскивая своих потерянных возлюбленных, пока не придет Рагнарёк. Или пока я сам не исчезну в темноте.

Но это не то, что я обещал Триму.

Позади меня фыркнул боевой конь Трима, будто он знал, о чем я думаю, и не одобрял этого. Я закрыл глаза и поднял руки вверх, закрывая портал в Нифльхейм. Это потребовало больше усилий, чем я ожидал, как бы сильно мой разум ни хотел закрыть эту трещину, сердце протестующе билось. К тому времени, как я закрыл портал, я задыхался от усилий, тело было скользким от пота.

— И что же это было? — прошептал Трим.

Я сплюнул, но это не помогло избавиться от горького привкуса во рту.

— Нифльхейм.

Мгновение спустя рука Трима сомкнулась на моем плече. Его сильные руки обхватили меня, удерживая, пока его боевой конь нетерпеливо топал ногами. Я позволил себе упасть на его широкую грудь, мое тело дрожало от холода и усталости.

— Спасибо, — прошептал он мне в волосы.

По моим щекам катились слезы. Я убедился, что мои иллюзии скрывают их.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Вместо этого мы перешли Альвхейм, опьяняющий мир эльфов. Трим вздохнул, как только мы вышли из портала на мягкую, густую траву между деревьями. Наступили сумерки. Небо было нежно-лиловым, и густые тени стали собираться под деревьями, но я не получал никакого удовольствия от окружающей обстановки. Мои нервы пели, словно в огне, когда я пытался прислушаться к каждой нити магической энергии в этом мире. Это был самый прекрасный мир, но и самый опасный. Эльфы были безжалостны, и мы совершенно откровенно вторглись на чужую территорию.

— Где… — начал Трим с тихим удивлением.

— Ш-ш-ш! — прошипел я. — Альвхейм.

Глаза Трима расширились, и он огляделся по сторонам, словно очнувшись ото сна.

— Значит, он настоящий?

Я нетерпеливо фыркнул. Ощущение ускользающего времени снова стало нарастать, будто каждый миг, проведенный нами в блуждании по мирам, был вырван из-под моей кожи. Армия Одина уже должна была занять свои позиции. Силы Скади приближались к реке Кермт.

И они ждали меня.

— Да, конечно, он настоящий, — отрезал я. — Все это чертовски реально. Ты только что прошел через трижды проклятый Муспельхейм, идиот.

Трим пожал плечами, все еще глядя на бархатные сумерки широко раскрытыми глазами.

— Я никогда не сомневался в Муспельхейме. Я всегда верил этим мерзким историям. Но вот это…

Его голос затих, когда он обвел рукой деревья, кивающие цветы, спрятанные в траве, и отдаленное журчание нежного ручья. Рядом с ним одобрительно заржал боевой конь.

— Это не самое приятное место, — прошептал я. — Двигайся тихо и быстро.

Губы Трима сжались, и он сделал, как я сказал. Узел раздражения, который образовался как инстинктивная реакция на его детское удивление, начал медленно рассеиваться. Что же это за человек, который верит во всякую гадость, а в хорошие вещи не очень?

Я оглянулся и увидел, что Трим следует за мной вплотную, сжимая в руке рукоять меча. Его взгляд блуждал взад и вперед вдоль деревьев, наблюдая за окружающим со спокойным вниманием воина. Он уделил лишь мгновение соблазнительной красоте Альвхейма.

У меня заныло в груди. Как бы мне хотелось подарить ему Альвхейм с его мирными и прекрасными долгими ночами и солнечными днями. Мне хотелось предложить Триму что-нибудь получше, чем Римская империя Мидгарда, где он всегда будет чужаком. Варваром.