Песня полной луны (СИ)

Дед предупреждал, что он не должен смешивать свою месть с личным отношением к убийцам Холли и к их окружению, но у него уже не получалось сохранить холодную голову. Холли это чувствовала.

И не осуждала его.

Глава одиннадцатая

Впервые за два года отношений Оуэн сбежал от неё.

Белла чувствовала себя хуже некуда. Понимала, что с ним что-то происходит, но не знала, что, и не знала, может ли помочь. Это убивало. Невозможно было закрыть глаза на то, как Оуэн вскрикивает во сне. Какие кошмары ему снятся, пусть он и отмахивается со словами: ерунда это всё, кошмары всем снятся.

И на полочке в ванной у них поселился валиум.

Да, его принимают тысячи американцев. Да, он успокаивает… должен успокаивать. Да, Оуэн утверждал, что ему стало легче, и Белла после той вечеринки у Гаррета даже думала, что и правда ему полегчало, ведь они занимались любовью в той маленькой и темной кладовке, и, признаться, Белле даже не пришло в голову задуматься, почему у него всё получилось. Ведь он говорил, что валиум отбил вообще всё.

Какая разница, если ей было так хорошо, что до сих пор от воспоминаний слабели и дрожали ноги?..

Белла даже решила, что Оуэну и дальше будет только лучше. Последние дни он спал гораздо спокойнее, а потом эта вечеринка, и она всей душой понадеялась, что всё возвращается на круги своя. Но, кажется, сраный валиум ещё и отрубил ему память.

Оуэн вел себя так, будто ничего не произошло, а, стоило Белле начать приставать к нему, отстранился.

— Детка, ты же знаешь… — это ей показалось, или у него во взгляде мелькнул страх?

Да, она помнила, что именно он говорил.

Белла очень хотела бы остановиться, но она соскучилась. Так, что в горле пересыхало, а в животе закручивалась тугая и жаркая спираль, требуя выхода.

Белла, может, и послушалась бы Оуэна, но его ласки на вечеринке слишком врезались в память.

А ещё, сидя у него на коленях, она чувствовала, что Оуэн её хочет; чувствовала, как крепко у него стоит, и в голове мутилось. Вжимаясь в него, Белла целовала его шею, губами ощущая, как в его горле рождаются стоны, прокатываясь мягкой волной на язык. Не сдержавшись, Оуэн глухо и сладко застонал, впиваясь пальцами в её бедра под тонкой тканью домашнего платья. Дернулся ей навстречу в попытке избавиться от напряжения…

…а потом оттолкнул.

Оттолкнул. Её. И сильно.

Вскочил, бледный и перепуганный. От возбуждения, которое Белла так ярко ощущала, не осталось и следа.

— Черт, Белла, я же просил!

У Беллы и сейчас сжималось горло от мысли, как сильно его напугала возможность снова заняться с ней любовью. Она не понимала, что с Оуэном произошло, не понимала, почему он ведёт себя так по-разному с ней, не понимала, что сделала опять не так, и слёзы опять наворачивались, хотя она и так уже час проревела, уткнувшись лицом в подушку.

Навязчивые, липкие, как лента для ловли мух, мысли продолжали лезть в её голову.

Может быть, Оуэн и правда ей изменяет.

Может, ему наскучило спать с одной и той же девушкой — она знала, что в старшей школе у него было много девчонок.

Может…

Она снова сухо всхлипнула.

Он повёл себя так, будто на вечеринке ничего не случилось, и она уже сама начинала верить, что ничего и не было — может, ей всё приснилось, когда она хватила лишний коктейль, или ей что-то подсыпали в стакан? Вдруг у неё были галлюцинации?

Оуэн всё не возвращался.

Уходя, дверью он хлопнул, и на маленьком комоде зашаталась и упала изображением вниз их совместная фотография в рамке. Они выглядели там бесконечно счастливыми — Оуэн обнимал Беллу со спины, уткнувшись лицом в её волосы, и она хорошо помнила, как за один круг на «чертовом колесе» он зацеловал её так, что у неё голова потом шла кругом не от высоты, а от него…

Черт.

Белла заревела, сжимая в руках фотку, и ревела, пока не заболела голова.

«Белла, я не могу!»

«Но… на тусовке Гаррета ты же…»

«О чем ты вообще, блин?»

Вопрос поставил Беллу в тупик.

О чем она?.. В каком смысле — о чем? Неужели он и правда не помнит?

Ей так хотелось крикнуть, что он был с ней на той вечеринке, он был её, полностью, безоговорочно… что-то связало ей язык, и она проглотила уже готовую сорваться с губ фразу. Что-то в его взгляде. Или в том, как дрожали его руки.

Белла шагнула к Оуэну, а он попятился, и сердце у неё упало.

Он никогда прежде от неё не пятился.

Она видела, как дрогнули его губы.

А потом он развернулся и ушел, подхватив с комода ключи от машины. И всё.

Ссора была глупой, сумбурной, непонятной. И болезненной. Белла и сама чувствовала себя дурой. Она снова шмыгнула распухшим носом. В груди ныло так, будто кто-то руками раздвинул ребра и всё там переворошил к чертям. Глаза тоже болели от слёз.

С Оуэном было что-то не так, и валиум тут был ни при чем. Она же чувствовала!.. Чувствовала, как он хочет её.