Песня, призвавшая бурю

Арезандер на миг оторвался от своих документов и хмыкнул, глядя на меня. Похоже, его очень забавляло, что я вдруг потеряла дар речи.

– Это называется поцелуй, – обаятельно улыбаясь, пояснил он. – Два создания, которые чувствуют влечение друг к другу, периодически делают это.

Я недоуменно уставилась на него. Жалкие остатки догоравшего желания близости медленно превращались в холодный гнев. Одем же уже давно бурлил у меня под кожей, но сейчас он еще и угрожал вырваться наружу – со всеми вытекающими из этого последствиями. Это нужно было предотвратить любой ценой. И то только, чтобы доказать себе, что я еще в состоянии себя контролировать.

Раз… два…

Этот высокомерный подонок!

Три… четыре…

Вот недостаточно ему было наглядно продемонстрировать мне, как мало у меня выдержки и самообладания. Теперь он еще и потешаться надо мной из-за этого будет?!

Пять… шесть…

Да, его неслыханное высокомерие буквально в последнюю секунду не дало мне окончательно потерять голову. Но все же мне сейчас ужасно хотелось стереть с его лица эту заносчивую ухмылку.

Семь… восемь…

Очень даже заманчивая затея – если бы только его близость не пугала меня так сильно.

Девять… десять.

Смогла. Я не превратилась в разъяренную и свирепую онидку. Хоть что-то.

Собрав все достоинство, что у меня было, я подняла с пола шарфик. Затем книгу, которую я тоже мимоходом выронила. Чуть помедлив, я забрала и одеяла с кровати Арезандера. Раз уж он так любезно мне их предложил, пусть отморозит себе задницу. Я в последний раз презрительно на него посмотрела, развернулась на каблуках и пошла прочь. В спину мне летел тихий смех. Тем жарче вспыхнули мои щеки, несмотря на ощутимый холод. Да что это на меня нашло?! Я застряла в проклятой человеческой ночлежке, где вдобавок, вполне возможно, прячутся вакар-убийца и зловещее Эхо крови, которое, похоже, хотело лишить меня жизни, а я не придумала ничего лучше, чем целоваться, забыв обо всем, с самим Сиром сиров.

Он. Был. Врагом.

Врагом онидов, врагом моего ремесла, врагом всех бхиксов и всех кидхов, которые очень любили свою свободу. Кроме того, он вкусил моей крови. И я уж точно никак не могла с ним немного развлечься, а потом удрать, как обычно делала это со всеми своими любовниками. Не говоря уж о том, что понятие «немного развлечься» кардинально поменяло смысл этим вечером. Я всегда была очень избирательна во всем, что касалось мужчин. Но именно благодаря этому все мои высокие требования и походили на наивные представления обеспеченной дочери какого-нибудь чиновника. Каждый поцелуй, который я испытывала до этого, сейчас казался лишь дешевым способом поскорее от меня отделаться по сравнению с тем, что со мной только что сделал Арезандер. Губы до сих пор немного покалывало. Да что там губы – все тело покалывало. При том, что он даже не касался всего того, что ниже шеи.

Покорно вздохнув, я сняла облегающий корсет. Спать в этом я уж точно не собиралась, хотя в блузке мне было совсем не тепло. Наконец я расправила одеяла и тщательно ими укрылась. Ветер снаружи, похоже, начал стихать, но проникавший сквозь обледенелое окно холодный воздух все же обещал очень неуютную ночь. Поди знай, когда эта метель закончится.

Когда я закончила все приготовления ко сну и мне оставалось только погасить масляную лампу на столике перед собой, я поняла, что не могу заставить себя этого сделать. Я понимала, что после этого буду смотреть в освещенный коридор к комнате Арезандера и думать о его невероятных губах. Тосковать. Терзаться. И знать, что он, вероятнее всего, испортил остаток моей жизни. Пока я найду того, кто будет соответствовать моим новым требованиям, у меня уж все между ног паутиной зарастет.

О чем ты думаешь, Синта! Вот именно таких мыслей следовало любой ценой избегать! Нужно было отвлечься. Я быстро схватила книгу Арезандера и начала с перевода первой же страницы: Энциклопедия высших кидхов Энебхи. Затем следовало оглавление на двух страницах, в котором не было какого-то определенного порядка или логики. Я пролистала половину книги, но так и не добралась до главы об онидах, а веки уже стали тяжелее свинца, и пальцы задубели от холода. Поэтому я сдалась и погрузилась в беспокойный сон.