Песня русалки

— Радость моя, смелее! Я уже твой самый преданный поклонник, уверен, и нашей гостье твоя игра придется по вкусу, — подбодрил бургграф супругу. Я вежливо поддакнула, и Фиона, наконец, откинула крышку рояля и заиграла. Сначала робко, несмело, но скоро музыка полностью захватила ее. Признаюсь, я была впечатлена игрой девушки. Ее пальцы летали по клавишам, и рояль рассказывал историю бурных чувств, чередуя тихую задумчивость с раскатистыми патетическими взрывами. В момент очередного взлета мелодии вверх я почувствовала, что моя душа слилась с музыкальными нотами. Горло сдавило негодованием от несправедливости, которая привела меня сюда, в этот зал, уведя от всего, что дорого и любимо. Но эта злость была не горячей, кипучей, как вспышка гнева. Нет, она была ледяной, как зимняя вода, колющей болью вгрызающаяся в каждую частичку тела. Когда музыка снова сорвалась вниз, замедлилась и зашептала, я была переполнена уже не негодованием, а решимостью — не дать бургграфу ни единого шанса очаровать меня или обдурить. Я вернусь в морские глубины. Вернусь. И остановить меня будет не проще, чем зимний шторм.

Глава 11. Лабиринт искушений

Анкер попытался разлепить глаза, чувствуя, как голову сдавливает железным обручем боль. Щека прижималась к чему-то шершавому, медленно качающемуся из стороны в сторону. Ему все-таки удалось открыть глаза, и он понял, что едет в карете, привалившись к деревянной стенке. Напротив сидела юная девушка, развязно упершись ногой в лавку рядом с ним. Платье задралось вместе с пышным подъюбником, обнажая мужские штаны, заправленные в высокие сапоги.

— Оклемался? — раздался звонкий голос, показавшийся знакомым. Анкер начал вспоминать, как на площади его спросили дорогу, а потом наступила темнота…

— Кто ты? И куда мы едем?

— Люблю, когда сразу переходят к делу, — девушка ухмыльнулась, и хорошенькое личико исказила дерзкая гримаса, — Это хорошо. А на вопросы отвечать не любишь. Вот это плохо. Куда надо, туда и приедем. Если вообще приедем. — О чем ты? — он постарался изобразить на лице растерянное выражение, хотя внутренне был, наоборот, максимально собран и сосредоточен.

— А вот об этом, — она вытянула руку, и на цепочке закачался медальон с серебряной звездой, усыпанной изумрудами.

— Это что, ограбление?! — сейчас Анкеру не нужно было имитировать гнев.

— Сдались мне твои цацки, — девушка поморщилась, — И вопросы здесь задаю я. Зачем, направляясь на закрытое мероприятие, ты решил взять с собой амулет? Он сложил руки на груди и высокомерно задрал подбородок, продолжая играть роль спесивого управляющего борделя. — Что-то это не похоже на встречу уважаемого гостя. У меня до сих пор болит голова, а ты лапаешь мои личные вещи!

— Для чего. Тебе. Этот. Амулет? — чеканя слова, она резко наклонилась вперед, схватив его за горло.

— П-п-подарок моей невесты. — медленно прохрипел он в ответ.

Отпустив его, девушка откинулась обратно на сиденье и постучала три раза в стенку, за которой сидел кучер.

— Ладно. Приедем на место, и его посмотрит маг. Но если ты мне соврал… и это не безобидная побрякушка. Я отрежу тебе яйца и буду медленно смотреть, как ты подыхаешь от потери крови. Все понял? — с каждой фразой ее голос становился все тише, последние слова она буквально прошипела.

Анкер молча кивнул, выпучив глаза в притворном испуге.

До конца поездки они больше не разговаривали. Окно было предусмотрительно занавешено темной шторкой, чтобы скрыть дорогу, поэтому он просто облокотился спиной на сиденье и закрыл глаза. Голова все еще болела, но это не мешало размышлять и даже помогало сохранять на лице страдальческое выражение — специально для похитительницы. Анкера, с одной стороны, радовало, что она не нашла настоящих артефактов. С другой, он ужасно злился, что пришлось расстаться с медальоном. Организаторы торгов всерьез пеклись о секретности, раз обставили доставку до места таким образом. Очень грубо и невежливо. Видимо, он недостаточно зарекомендовал себя, чтобы обойтись без предосторожностей. Впрочем, это уже не имело значения. Карета начала замедлять ход.

Девушка устало зевнула и потянулась.

— Приехали, красавчик, поднимай задницу.

Он презрительно хмыкнул и спросил:

— Как тебя зовут?

— Решил напоследок познакомиться? Это мало чем тебе поможет. Но можешь звать меня Флинн.

— Прекрасно. Буду знать, кого просить выпороть.

Анкер произнес это с очаровательной улыбкой и сделал шаг из кареты. Девушка только покачала головой.

— Ты еще и ябеда. Точно не в моем вкусе.

— И слава богам.

Перепалка не мешала ему оглядываться по сторонам. Они остановились у невысокого особняка с темными, местами выбитыми окнами. Дом выглядел довольно заброшенным, но тут входная дверь скрипнула и на крыльце появилась невысокая фигура в капюшон.

— Проверила, все чисто? — обратился незнакомец к Флинн.

— Да, но есть одна подозрительная цацка. — девушка протянула медальон.

— Хм, — человек в капюшоне взял звезду и сжал на несколько секунд в кулаке. — Любопытная штучка, но безобидная. Она принимает сигнал, нагреваясь, если владелец близняшки активирует свой экземпляр.