Песня русалки

— Я все равно успела кое-что разглядеть. Руку отца со знакомым перстнем. Плащ, которым они его накрыли, был темным от пропитавшейся крови, и его ладонь выглядела белой на бурой ткани. Меня начало бить в истерике, я думала он умрет. Кричала и плакала, чтобы меня пустили к нему. Но меня, конечно же не пустили. Я не спала всю ночь, хотя они опоили меня какими-то успокоительными зельями. И под утро, когда пришла бледная мать, снова начала рыдать. Ей удалось успокоить меня, пообещав, что отец будет жить, и скоро все наладиться. Правдой оказалось только то, что он выжил. С того дня отец изменился. Его взгляд потух, а с губ исчезла улыбка. Раньше он много смеялся, а теперь хмуро сидел в кресле, глядя в окно. Я думала, что дело в том, что он потерял ногу. И только потом поняла, что вместе с ногой он потерял кое-что еще. Когда случайно подслушала их разговор с матерью. О том, что у бургграфа Анжуйского больше никогда не будет наследника. И когда-нибудь наши поместья и земли придется отдать королю. Так, Ваше Величество, я впервые узнала о вашем существовании. И возненавидела вас всей душой.

Флинн вперила взгляд в Эдварда, но его лицо осталось совершенно равнодушным.

— Я долго прокручивала подслушанный разговор в голове. Дни, недели, месяцы. Пыталась придумать, что можно сделать. Как я могла бы им помочь. Попытки придумать решение чуть не сломали мою маленькую детскую голову. Я все же была ребенком. И однажды не выдержала, разрыдалась и созналась матери, что знаю о беде отца. К счастью, в отличие от меня, ей долго думать не пришлось. Первой из нашего поместья исчезла моя нянька. Другие слуги подумали, что она уехала навестить родных и не стали волноваться. Потом пропали две горничные. У дворецкого появилось на лице встревоженное выражение, но он вряд ли догадался, что произошло. Либо оказался недостаточно храбр, чтобы вовремя сбежать. Однажды я проснулась, а в поместье никого не было. Стояла тишина, и только холод в нетопленных комнатах пробирал до костей. Я долго бродила по коридорам и звала слуг, но никто не откликался. Наконец, в спальне я нашла мать. Несмотря на стужу, она сидела в легком платье с шитьем в руках. Подойдя ближе, я увидела, что это были детские штанишки. С того дня платья для меня стали под запретом. Мои волосы коротко обрезали и отучили говорить про себя в женском роде. Первое время я путалась, а потом привыкла. И когда в поместье приехали новые слуги, никто не заподозрил в маленьком господине Бернарде девочку.

Флинн сделала паузу, а когда продолжила, ее голос изменился, став жестче и грубее.

— Моя жизнь теперь подчинялась строгому графику. Я учился вести себя в обществе, изучал иностранные языки, грыз математическую науку. А еще танцевал, дрался, ездил верхом — и постепенно осознавал, как мне повезло. Продолжи я жить как девочка, и жизнь моя была бы скучна и глупа, а всем заправлял бы мой муж. Нет, мне была уготована другая судьба, и как бы мне не было жаль отца, я считаю, что родился под счастливой звездой. Нет никого слабее и ничтожнее женщин, у которых с рождения только одно предназначение — служить мужчинам и заботиться о детях. Мне уже удалось избежать этой позорной стези. Я был счастлив, хотя временами тревожился о сохранности своей тайны. Но подарок, который мне преподнесли родители в день совершеннолетия, окончательно развеял тревоги.

На этих словах король оживился и полез рукой за пазуху. Вытянув из внутреннего кармана золотой перстень он показал его издали Флинн и спросил:

— Речь идет об этой вещице, не так ли?

Девушка замялась, но не смогла промолчать и оставить вопрос без ответа:

— Да. Речь шла об этом перстне. Я называл его Обманом глаз.

Приглядевшись к украшению, Анкер заметил, что на нем выгравирован закрытый глаз. Когда король надел кольцо на палец, золотое веко дрогнуло, на секунду обнажив светлый полудрагоценный камень с темной точкой в центре. Выглядело это так, будто перстень нахально ему подмигнул. Но больше ничего не произошло. Его Величество, по крайней мере, в женщину не превратился, как ожидал Анкер. Почувствовав, что разочарование смешивается с раздражением, он перевел взгляд на Флинн и приказал:

— Рассказывайте, как он работает.

— Я не маг и не жрец, чтобы знать, как он работает. Когда я надеваю его на палец, становлюсь мужчиной, когда снимаю — снова превращаюсь в женщину, — Флинн пожала плечами, а потом криво усмехнулась. — Давайте я лучше расскажу вам что-то другое, у меня много интересных историй. Что хотите узнать? Может быть тебе, королевский пес, интересно, как я проводил время с твоей девицей?

Анкер оценил попытку вывести его из себя и перевести тему, но не стал поддаваться на такую примитивную провокацию.

— Я хочу услышать, как его активировали первый раз. Что было в день твоего совершеннолетия. Во всех подробностях.

Флинн злобно зыркнула на него, но магия кресла не могла ей дать ни смолчать, ни соврать.