Песня сирены

— Да, моих Пилигримах. Они были под моим внушением добрых две минуты, — я подняла руку, чтобы показать ему два пальца, но тут же уронила ее, содрогнувшись от боли.

— Постарайся не шевелиться, — сказал Неро. — Твои повреждения не угрожают жизни, так что я не стал их исцелять. Для этого сейчас нет времени. Мы должны выбраться отсюда как можно быстрее. Пока не заявилось еще больше монстров.

Теперь, когда эйфория от выживания после такого падения выветривалась, боль возвращалась с безжалостностью. Сломанные ребра болели не так, как шишка на голове, которую я заработала, когда туманный зверь швырнул меня на черный лед.

— Больно, — призналась я.

— Но ты сильная.

— Конечно, еще какая, — я выдавила улыбку, и это оказалось так же больно, как пошевелить рукой.

Неро вздохнул.

— Сказал же тебе не двигаться. Можешь хоть раз послушаться приказа?

— Ну ты же меня знаешь, — я продолжала улыбаться. Было больно, но это стоило того, чтобы увидеть раздражение — и более того, восхищение — в его глазах. Неро, должно быть, злился из-за того, что я не слушаюсь, но уважал мою силу бороться с болью.

— Я знаю, что ты думаешь. И что ты чувствуешь.

Я осознала, что не блокировала от него свой разум — и у меня в любом случае не было на это сил.

— Любой другой орал бы в агонии от той боли, которую ты ощущаешь, — сказал Неро, и в его голосе сквозило уважение.

— Если ты читаешь мои мысли, то знаешь, что в глубине души я ору.

— Да, и я весьма впечатлен твоим креативным использованием такого красочного языка. Никогда не слышал, чтобы кто-нибудь так ругался.

Я широко улыбнулась сквозь боль.

— Рада служить.

— Мы оба знаем, что это не так.

— Ну ладно, может и не так, — я вздрогнула. Боль становилась сильнее.

— Мы почти на месте, — он скользил вперед, двигаясь так гладко, что почти не тряс меня.

Я опустила голову на плечо Неро. Двое Пилигримов брели за нами прихрамывающей походкой. Время от времени один из них бросал на меня быстрый взгляд.

— Вы в порядке? — спросила я у них поверх плеча Неро.

— Наши повреждения менее значимы, чем наше преступление неповиновения приказам полковника Уиндстрайкера, — сказал один из них, опуская подбородок.

— Мы ожидаем его наказания, — сказал другой.

Неро обернулся на них, медленно качая головой в знак неодобрения. Но он не озвучил угроз, даже не повторил обещание привязать их к крышам грузовиков. Он сказал лишь:

— Я руковожу этой миссией, а не Вэлиант. И не вы.

И этого было достаточно. Они кивнули, пристыженно опустив головы.

— Вау, это было милостиво, — прошептала я ему.

Неро ничего не сказал. Я снова обернулась на Пилигримов. Они снова быстро потупились от моего взгляда.

— Что с ними такое? — спросила я у Неро. — Почему они боятся на меня посмотреть?

— Потому что я кинулся за тобой в руины. Сражение не закончилось, монстры не были нейтрализованы, Пилигримы не находились в безопасности — а я кинулся за тобой.

Я так радовалась тому, что выжила, что не осознала значение его действий. Его миссия заключалась в защите Пилигримов, но он вместо этого бросился в ту расселину, чтобы спасти меня. Пилигримы могли умереть. Он ясно дал понять всем присутствующим, что спасти меня было важнее, чем спасти их. Вот почему Пилигримы смотрели на меня иначе. Любой, кто важен для ангела, важен для них.

Мы добрались до грузовиков. Неро уложил меня на заднее сиденье.

— Постарайся не шевелиться на обратной дороге, — сказал он, вкладывая в мои ладони маленькую бутылочку.

— Целительное зелье?

— Да, одна из моих разработок, — сказал Неро. — Выпей его. У меня недостаточно магии, чтобы бережно исцелить тебя, и мне понадобится вся моя магия на обратном пути. Слишком многие из вас пострадали. Вы не сможете в одиночку устранить всех монстров. А зелье поможет от боли.

— Я думала, все, что не убивает тебя, лишь делает тебя сильнее, — поддразнила я.

— Я не хочу, чтобы ты мучилась от боли, Леда, — Неро поцеловал меня в лоб. — Береги себя.

Затем он ринулся в воздух с решительным блеском в глазах. Он готовился расчистить наш путь от монстров.

Капитан Сомерсет забралась в машину. Когда она обернулась на меня, я увидела на ее лице совершенно иное выражение, не как у Пилигримов. Этот взгляд предупреждал меня, что я помешала Неро делать свою работу — и у этого будут свои последствия.

***

На обратной дороге я заснула. Что бы ни было в том зелье, которое дал мне Неро, оно не только приглушило мою боль, но и вырубило меня. В следующий осознанный момент я находилась в Нью-Йорке, моргая в потолок на одной из кроватей в медицинском крыле.

Я осмотрелась вокруг. Здесь я была не одна. Вообще-то медицинское крыло было как никогда забито под завязку. Вдобавок к моим раненым товарищам по команде, сегодня в постельках грелось еще пара дюжин солдат.

— Как ты себя чувствуешь?

Я повернулась на звук голоса Неро. Он сидел у кровати, и когда я посмотрела на него, он взял меня за руку.

— Нормально, — я потерла голову.

Его глаза прошлись по моему телу, ведя подсчет порезам и синякам.

— Ты не врешь мне, не так ли?

— Я думала, тебе нравится, когда солдаты проявляют стойкость.