Песня сирены

И тогда я начала молиться. Не помню, чтобы я молилась раньше. По-моему, такие люди, как я, молятся лишь тогда, когда им что-нибудь требуется.

Вот и я подумала о молитве только тогда, когда мне что-то надо получить.

Вдруг меня как будто озарило, это было словно откровение свыше, и я поняла, как должна поступить. Я подошла к бюро и достала лист бумаги. — В этот ужасный час я вспомнила о своей сестре. Я вспомнила, как она и Кларисса подружились, когда я вместе с ней приехала в Эверсли. Между ними установился какой-то особый союз.

«Дамарис! — сказала я себе. — Это должна быть Дамарис!»

«Дорогая Дамарис!

Я умираю. К тому времени, как ты получишь это письмо, я уже умру. Лорд Хессенфилд, отец Клариссы, также мертв. Я беспокоюсь за Клариссу: она остается здесь, в незнакомой стране, и я не знаю, кто позаботится о ней, когда я покину этот мир.

Я была плохой, испорченной, но моя дочь в этом не виновна. Дамарис, я хочу, чтобы, ты забрала ее. Ты должна немедленно приехать сюда, увезти ее и воспитать, как воспитала бы свою дочь. Нет никого в этом мире, кому я могу доверить ее, кроме тебя. Здесь меня знают как леди Хессенфилд, а Клариссу считают нашей дочерью, каковой, впрочем, она и является. Я не могу рассказать тебе, как все получилось, это неважно. Лишь Кларисса имеет значение.

Здесь есть одна хорошая девушка, ее зовут Жанна.

Пока ты не приедешь, я оставляю Клариссу ей на попечение. Она очень добрая, раньше она присматривала за Клариссой и очень любит ее. Когда-то она продавала цветы и жила в ужасной нищете, но ей я верю больше, чем кому-либо здесь.

Дамарис, я вела себя ужасно. Всюду я оставляла за собой несчастья и беды. Я разрушила и твою жизнь, но на самом деле Мэтью был неподходящей парой для тебя, иначе бы он так не поступил. Тебе нужен другой муж.

Прошу тебя, сделай это ради меня… Нет, ради Клариссы. Пошли за ней кого-нибудь сразу, как только получишь это письмо.

Твоя сестра Карлотта».

Я запечатала письмо и послала за курьером, который возил срочные послания Хессенфилда в Англию.

— Возьмите это, — сказала я, — и доставьте как можно быстрее.

И снова я взмолилась Богу, но теперь о том, чтобы письмо дошло к Дамарис, потому что в действительности движение между двумя странами было очень затруднено, и подобные задания должны были выполняться с особой осторожностью. Часто курьеры не достигали пункта своего назначения, а после той операции с оружием, которая стоила Мэтью жизни, еще больше стали следить за теми, кто въезжает в страну. Но я молилась, чтобы Дамарис получила это послание и чтобы она приехала и забрала Клариссу.

Потом я послала за Жанной.

— Жанна, я умираю.

— Мадам… это невозможно.

— Лорд Хессенфилд уже мертв.

— О, мадам, но что же станет со всеми нами?

— Остается девочка. Жанна, я вверяю ее тебе, позаботься о ней. У меня есть сестра в Англии, я написала ей. Она пришлет кого-нибудь за Клариссой.

— А когда за ней приедут, мадам?

— Скоро… скоро, обязательно приедут. Я уверена в этом.

— Из Англии, мадам…

— Приедут, Жанна. Я обещаю тебе, дождись и заботься о ребенке. — Я схватила ее руки и умоляюще заглянула в глаза. — Жанна, это последнее желание и приказ умирающей женщины…

— Конечно, мадам.

Жанна выглядела очень испуганной, Но я знала, она сдержит свое слово.

Я сожгла перчатки — и мои, и Хессенфилда. Пока они горели, пламя обрело какой-то странный цвет. Я думала, что они долго будут пылать, но спустя несколько секунд перчатки уже обратились в прах. Потом я взяла перо и записала в дневник все, что произошло со мной. В заполнении его было какое-то успокоение.

Я сказала Жанне, чтобы она сохранила мой дневник и, когда прибудут люди от моей сестры, отдала его им.

Я хотела, чтобы Дамарис поняла, как все получилось: ведь часто понять — значит простить.

Я опустила перо, потом снова позвала Жанну и сообщила ей, где она сможет найти дневник. Она выглядела ошеломленной, но тем не менее внимательно выслушала все мои наказы. После того как она ушла, я не смогла больше противиться искушению и снова взялась за перо.

И тогда, в самом начале моего дневника, я написала:

«Это „Песня сирены“, которая совсем не хотели быть тем, чем она была, но так случилось, и та, кто обвинила ее в этом, оказалась права. Те, кто проходил мимо этой сирены, сворачивали со своего пути и иди прямо навстречу смерти. Кажется вполне справедливым, что Смерть завладеет ею, так и не дав ей допеть свою песню».

Часть четвертая ДАМАРИС

ОТШЕЛЬНИК ИЗ ЭНДЕРБИ-ХОЛЛА

Дни кажутся бесконечными, я чувствую себя одинокой. Час за часом я лежу здесь, на своей кровати, и твержу, что жизнь для меня кончена, но на самом деле она никогда и не начиналась.

Я была счастлива, казалось, я была на пороге большой любви, а потом вдруг все кончилось. Я увидела, как все, о чем я мечтала, разбилось в один миг, а потом был еще и этот сокрушающий удар.