Песня сирены

Гостиная в этой квартире была не настолько грандиозной, как у Глеба Валентиновича, но производила не меньшее впечатление. В отличие от сына, Инга Михайловна не тратилась на современную технику, обставив парадную комнату в стиле ренессанса. Им был пронизан почти каждый уголок, но чувствовалось, что всё это показное, неестественное.

Лавра теперь пренебрежительно относилась ко всему, что связано с Ингой Михайловной, и пыталась найти здесь лишь недостатки. Она не стала бродить по комнате и села недалеко от двери на край дивана. Лариса тоже предпочла сесть за стол, обставленный всякими вкусностями. Чего здесь только ни было: и поджаристые куры, и печёный картофель, и салаты, и соления, и зелень. Сразу видно, что в еде Инга не привыкла себя ограничивать, как и не имела никакого вкуса. Для неё была свойственна беспорядочность в пище. Взять хотя бы тающий на глазах холодец. Ну кто, скажите на милость, подаёт это блюдо вместе с дичью? Или нарезка салями. Для чего рядом с нею лежат огромные куски копчёной рыбы? И вообще в жаркую погоду употреблять много солёностей – чистое самоубийство, чем, видимо, и любила заниматься на досуге недалёкая «дама».

Но голод не тётка, и Лавра потянула руку к ломтику бородинского хлеба, следуя примеру Ларисы. Девушки обменялись улыбками и уже были готовы отправить в рот душистые корочки, когда со стороны окна, возле которого Марина шушукалась со своей бабкой, полетели вопли негодования:

– Отставить! Где это видано?! Пришли с улицы и с грязными руками за обед?!!

Гербер так и подскочила, уронив хлеб обратно на поднос. Ринат, который заходил в этот момент в зал, тоже пугливо дрогнул, а Инга Михайловна продолжала верещать на черноволосых девиц:

– Чего расселись, лохудры?! Бегом к рукомойнику и сюда не возвращаться, пока свои микробы с пакшей не смоете!!

Спорить казалось равносильно скандалу, на который бабуля Холодовых откровенно напрашивалась. Девушки вместе покинули гостиную под вопли хозяйки.

– Ты уж извини, но бабушка у вас та ещё стерва… – призналась Лавра, прикрыв дверь ванной комнаты.

– А для тебя это новость? – усмехнулась Лариса, намыливая руки. – Хотя к чему я удивляюсь, Марка никогда плохо о старой карге не отзывается. Наплела тебе, наверное, какая у нас Инга лапочка и душка.

– Меня Груня, горничная Екатерины Львовны, вчера предупреждала, что она не подарок и что все родные от неё стонут. Но я не думала, что ситуация настолько серьёзная. А ещё этот Ринат…

– Ой, я про этого Камаева вообще молчу, – мотнула головой Лариса, уступая раковину приятельнице. – Тут года три назад у Глеба Валентиновича ремонт делали, ну, на Атаманской. У него тогда как раз гостил Рудольф. Так знаешь, как Инга на этого парня взъелась, когда он тут вместе с остальными Холодовыми поселился! Бедный, я бы на его месте не выдержала, а ведь не больно кто такой, по работе в Питере был.

– Да уж, странно, что Рудольф её не придушил, – согласилась Гербер, вспомнив про неуравновешенную психику Орфина.

– Не то, что не придушил, а даже подружился с ней, – сообщила Лариса, вытирая руки полотенцем. – Инга потом от него млела. Бабушка вообще парней любит, это по одному её Камаеву понятно, сама видишь, какой он весь из себя.

Когда они вернулись к столу, аппетит у обеих заметно поубавился. Марина сидела по правую руку от своей «драгоценной» родственницы и выслушивала её очередное откровение. Ринат устроился на другом конце стола, мастерски снимая ножиком кожицу с красного яблока. Рядом с ним откуда-то появился ещё один парень, который закатывал рукава своей сиреневой рубашки и почтительно кивнул при виде двух жгучих брюнеток.

– О, Тарас, как дела? – обрадовалась Лариса, присев на свой стульчик.

– Лучше всех, – ответил, судя по всему, двоюродный брат Марины и с любопытством оглядел Лавру.

– Тарас у нас лингвист, изучает немецкую филологию, – пояснила Лариса и представила сына Татьяны Валентиновны.

– Очень польщён, – отозвался худощавый Тарас и улыбнулся выпускнице. – Думал увидеть вас вчера, но дядя Глеб сказал, что вы очень устали с дороги и к нам на ужин пойти не смогли.

– Это всё климат, – оправдалась Лавра, осторожно взяв ломтик «Бородинского».

– Так и сидела бы у себя на Волге! – рявкнула, как всегда, не вовремя Инга Михайловна, и хлеб опять выпал из дрожащей руки девушки. – Климат ей наш, видите ли, не подходит. Я считаю, современная женщина не должна поддаваться слабостям и болезням, потому что на её плечах держится всё общество и, в первую очередь, семья.

Марина сочувственно посмотрела на подругу, ставшую объектом издёвок любимой бабульки, но заткнуть её не посмела, молча выслушивая нотацию о преимуществах слабого пола.

– Ба, но не всем мужчинам нравятся сильные девушки, – опроверг её точку зрении Тарас, прожёвывая хрустящий огурчик. – Мне, к примеру, будет не по себе, окажись моя Людка этакой die Frau vom Fleischkombinat.