Песня сирены

– И помалкивай, ты, колхозница, когда с тобой старшие разговаривают! – добавила бабка, белея от злости.

– Я же Вам не внучка, следовательно, ничего выслушивать не собираюсь. От Ваших выходок воротит уже всех. Имейте совесть, Вам ведь 62 года…

Инга покачала головой, расставив руки на поясе, и снова скривила яркие губки, показывая этим всё, что она думает о девушке. Лариса тихо засмеялась, а Марина недовольно смотрела на обеих.

– Брэйк, – протиснулся между ними Камаев, – не надо портить вечер. Индюня, крошка, наша юная гостья не знала о твоём правиле, думаю, на первый раз её можно простить. Да и поздно уже, соседи сейчас попрут жаловаться на крик.

– Точняк, – одобрил его замечание Мик, – засиделись мы, а завтра на работу опять валить. И Тараске надо переться в автошколу.

– Согласна, давайте поскорее приберёмся и баюшки, – разделила общее мнение Марина, уже сладко зевая, – мне тоже в поликлинику тащиться на медосмотр. И без того славно отдохнули.

Инга обменялась с Лаврой неприязненным взглядом и была вынуждена уступить внукам. Инцидент, казалось, на этом себя исчерпал, но в следующую минуту гнев старухи перекинулся на Ларису, которая разбила случайно в зале хрустальный фужер.

Впрочем, для Лавры вечер и так был испорчен. Перебранки с Марининой бабушкой, неприятная встреча с Романом Кривовцовым и странные сны – с лихвой отвлекали её от чудесного Петербурга. А ещё таинственный злодей, который пытался убить девушку в поезде. Тут уж точно не отдохнёшь, наслаждаясь памятники истории.

Ребята разбрелись по глубинам необъятной квартиры. На сей раз всем заведовала Инга Михайловна, разрешив помочь себе лишь любимой рыжеволосой внучке. Лариса за разбитый фужер подметала пол в гостиной. Тарас с братом отпирали от замков остальные комнаты, а Лавре досталось самое худшее – «ничегонеделание», которое с ней разделил приставучий Ринат. Он буквально повсюду следовал за ней и постоянно умудрялся трогать её, списывая это на случайности: случайно приобнял, когда они доставали из шифоньера чистые простыни и одеяла, случайно скользнул по нижней части спины, выключая свет в очередной спальне, случайно задел волосы, когда та отворачивалась от него. Словом, теперь Лавра желала побыстрее избавиться от этого ловеласа и лечь под тёплое одеяло, чтобы до утра забыться в дивном сне, а лучше – безо всяких сновидений. Очередного явления Аиды она совсем не хотела.

– Я до жути устала, – растянулась Марина на кровати после длительной уборки. Ей с Лаврой досталась ближайшая к кухне комната с обилием зелёных растений в неказистых глиняных кашпо. – Питер забирает много сил, я давно это заметила.

– И не говори, – согласилась Гербер, лёжа у противоположной стены.

– Лаврик, ты не обижайся на мою бабулю, ладно? Есть вещи, которые и мне не всегда нравятся, но она глава нашего славного семейства, отец очень уважает её и заставляет других делать это. Я с детства привыкла, что ба такая, оттого с ней и не спорю. Ларка с Тасиком в этом отношении трудные, а Мик у нас самый старший и мудрый, его ба уважает и редко когда ругает.

– Да я в порядке, – успокоила её Лавра, поглядывая, как в коридоре ползают тени ещё не спящих ребят. А может, это была Инга, которая осталась на кухне. – Даже жалею, что повелась на её грубости. Просто разучилась терпеть хамство.

– Это естественно, – усмехнулась Марина.

– Давай не будем об этом, старшие есть старшие. Лучше о моих снах поговорим…

– А что о них говорить? Сны есть сны, они разные бывают.

– Таких я ещё не видела. Аида никогда не снилась мне, да ещё и в образе русалки.

– Знаешь, мы с тобой такой стресс пережили за последний год, – сказала Холодова будничным голосом, словно речь идёт о чём-то вполне заурядном. – Нам обеим нужна консультация психолога.

– Ты предлагаешь мне записаться на приём к врачу? – поинтересовалась Лавра, греясь под байковым одеялом. Несмотря на лето, в квартире было достаточно прохладно.

– Давай завтречка с этим разберёмся, – попросила полусонная Марина и зевнула. – А то я уже никакая…

Лавре же спать совсем не хотелось. Свет за закрытыми дверьми столовой раздражал её, равно как и голоса, доносящиеся оттуда. Она пробовала отвернуться к стенке, накрыться по самую макушку одеялом, лечь под подушку, но ничего не помогало. Лавра поднялась, осторожно заглянула в лицо спящей подруги и подошла к дверному проёму.

Всей квартирой, кроме кухни, уже завладели сумерки. Но за запертыми стеклянными дверьми горел свет. Спать там сегодня, видимо, пока не собирались. Инга Михайловна о чём-то злобно говорила. Вряд ли она общалась сама с собой или с «обиженной» посудой, что, в принципе, в её-то возрасте как раз не исключено. Нет, за узорчатым толстым стеклом кухонной двери выделялась и вторая фигура со светлым верхом. Значит, любовники заперлись от остальной молодёжи, чтобы продолжить праздник. Подслушивать было некрасиво да и неудобно, но Лавру абсолютно не беспокоила совесть, когда дело касалось хамки, испортившей ей сегодня весь вечер.