Стали улицы узкими после грохота солнцаПосле ветра степей, после дыма станицТолько грек мне кивнул площадная брань в переулке,Безволосая Лида бежит подбирая чулок.Я боюсь твоих губ и во рту твоем язва.Пролетели те ночи городской небесной любвиТеплый хлев, чернокудрая дремлет МарысяПод жестоким бычьим полушубком моим«Все же я люблю холодные жалкие звезды…»*
Все же я люблю холодные жалкие звездыИ свою опухшую белую матьНеуют и под окнами кучи навозаИ траву и крапиву и чахло растущий салат.Часто сижу во дворе и смотрю на кроличьи игрыБелая выйдет Луна воздух вечерний впиватьИз дому вытащу я шкуру облезлую тигра.Лягу и стану траву, плечи подъемля сосать.Да в обреченной стране самый я нежный и хилыйБратья мои кирпичи, Остров зеленый земля!Мне все равно, что сегодня две унции хлебаГород свой больше себя, больше спасенья люблю.«Рыжеволосое солнце руки к тебе я подъемлю…»*
Рыжеволосое солнце руки к тебе я подъемлюБелые ранят лучи, не уходи я молюА по досчатому полу мать моя белая ходитВсе говорит про Сибирь, про полянику и снег.Я занавесил все окна, забил подушками двериНад головой тишина, падает пепел как громСнова в дверях города и волнуются желтые НивыИ раскосое солнце в небе протяжно поет.«Помню последнюю ночь в доме покойного детства…»*
Помню последнюю ночь в доме покойного детства:Книги разодраны, лампа лежит на полу.В улицы я убежал и медного солнца ресницыГулко упали в колкие плечи моиНары снега Я в толпе сермяжного войскаВ Польшу налет и перелет на Восток.О, как сияет китайское, мертвое солнце!Помню о нем я мечтал в тихие ночи тоскиСнова на родине я ем чечевичную кашуМоря Балтийского шум, тихая поступь ветровНо не откроет мне дверь насурмленная МашаСтая белых людей лошадь грызет при луне«Сынам Невы не свергнуть ига власти…»*
Сынам Невы не свергнуть ига власти,И чернь крылатым идолом взойдетДля Индии уснувшей, для КитаяДля черных стран не верящих в восход.Вот я стою на торжищах ЕвропыВ руках озера, города, лесаИ слышу шум и конский топотГортанные и птичьи голоса.Коль славен наш Господь в СионеПриявший ночь и мглу и мутьДля стран умерших сотворивший чудоВдохнувший солнце убиенным в грудь.«Нет, не люблю закат. Пойдемте дальше Лида…»*
Нет, не люблю закат пойдемте дальше Лида,В казарме умирает человекТы помнишь профиль нежный, голос лысыйИз перекошенных остекленелых губА на мосту теперь великолепная прохладаПоскрипывает ветр и дышит Летний садА мне в Дерябинку вернуться надо.Отдернул кисть и выслушал часы.«Отшельником живу, Екатерининский канал 105…»*