Песня смерти и крови (СИ)

Коннор тоже был вынужден бороться с жизненными обстоятельствами, чтобы выбраться из ямы, в которой очутился. Пусть он был остроумным, ехидным и уверенным в себе и своих силах; но все знали, что его отец напивается до поросячьего визга каждый праздник, заставляя жену или сына забирать его из участка. Марджери обожала обсуждать семейные тайны своих учеников так, будто выбалтывала собственные, и никакие одергивания её не останавливали.

А что? В Баддингтауне все и так знают всё. Чего скрывать-то?

Коннор на слухи и сплетни не обращал внимания и ему хватало внутренней силы бороться за себя и свою семью, и Хизер в нём тоже это нравилось. С некоторых пор её попытки не замечать его жаркого, жадного взгляда терпели фиаско раз за разом, и она сдалась, поддаваясь этому обжигающему чувству и утешая себя, что дальше взглядов и висящего в воздухе напряжения это всё равно не зайдет — они ведь оба взрослые люди, ведь так?

И оба понимают, что нельзя кидать спичку на бикфордов шнур.

Да и кто знает, вдруг Хизер восприняла бы любые знаки внимания от любого мужчины так же остро? Эта мысль могла бы её утешить, но…

Но Коннор швырнул ей на стол сонет с практически прямым признанием в любви, а Хизер была достаточно умна, чтобы понять это. И теперь ей было сладко и страшно смотреть ему в глаза, и хотелось то ли поцеловать его — Господи, о чем она только думает? — то ли строго сказать, что между ними уж точно ничего быть не может.

К счастью, она умела сохранять лицо в любых ситуациях.

А к несчастью — продолжала сидеть, наблюдая, как огонек бежит по шнуру прямо к бочке с динамитом. Вот-вот рванет.

Как бы Коннор смотрел на неё сейчас? Что бы сделал?

Имеет ли она право прикоснуться к себе, представляя, что это его пальцы ласкают её? Хизер бессильно застонала, фантомно ощущая между лопаток чужой обжигающий взгляд. Она не должна, не должна, она просто не может… Это неэтично и непрофессионально, и…

Хизер откинулась на спину, сдаваясь. К черту. Она не собирается претворять свои фантазии в реальность, но мужчины у неё не было уже слишком давно, и если она будет представлять своего совершеннолетнего ученика, пока мастурбирует, это наименьшее из зол.

Никто не узнает.

Вообразить, что Коннор покрывает поцелуями её шею и грудь, оказалось даже слишком легко. Ей бы устыдиться, но Хизер уже спустила себя с поводка. Прогнувшись в пояснице, она провела рукой по животу, скользнула за мягкую материю трусиков и застонала, зажмурившись. Под плотно сомкнутыми веками расходились алые круги.

Она понятия не имела, был бы Коннор с ней нежен или напорист, и просто касалась себя так, как ей нравилось, проникая сначала одним пальцем, потом двумя, задыхаясь от стонов и зажимая себе рот свободной ладонью. Хизер почти как наяву видела его тёмные глаза, от желания ставшие почти черными; чуть приоткрытые сухие губы; сведенные брови. Её дыхание участилось, пальцы ног начали потихоньку неметь, а тело стало легким-легким. Ещё немного — и взлетит.

Хизер кончила с глухим вскриком и даже не сразу пришла в себя и свернулась калачиком, подтянув колени к груди. Лицо Коннора, будто вытатуированное под верхними веками, постепенно растворилось в темноте, и она всхлипнула, чувствуя себя такой счастливой и такой грязной одновременно.

Боже, она только что мастурбировала, представляя собственного ученика!.. И ей понравилось.

— …что я делаю, черт возьми, — прошептала Хизер, как никогда, понимая всех женщин когда-либо мучившихся от желания, которое нельзя было даже пытаться удовлетворить.

Ночью ей снился Коннор — темноволосая макушка между её бедер, горячие губы и жаркие прикосновения его языка. Но, стоило ему поднять голову, как его лицо подернулось дымкой, превращаясь в лицо Джошуа, а вместо глаз и губ у бывшего мужа зияли алые дыры.

Хизер подскочила на кровати в холодном поту, и на миг ей почудилось, будто она снова в Техасе. Но в окно бился прохладный осенний дождь, а в полутьме проступали очертания знакомой комнаты.

Она в Мэне. Всё хорошо.

*

Жертва всегда чует присутствие хищника.

Он наблюдал за ней в окно и наслаждался её страхом, как запахом самой изысканной приправы. Разорвать её на части, уничтожить, стало целью его существования, концом его долгого путешествия. Но она должна пропитаться этим ужасом, иначе каков смысл в её смерти?

Пропитаться ужасом, а ещё… дать ему время насладиться присутствием на этой земле, ибо потом он снова вернется во тьму.

Он всё ещё был голоден, однако мог подождать.

========== Глава восьмая ==========

Комментарий к Глава восьмая

Aesthetic: https://vk.cc/c7TX2c

По пути от машины до дверей морга Денни успел промокнуть и проклясть свое же решение поехать в Бакспорт за медицинским заключением от коронера. Мог бы и Кая отправить, но нет, приперло же ему!

На самом деле он понимал: не мог. У него наверняка появятся вопросы к коронеру. Те, которые Кай никогда не додумался бы задать.

Конечно, обязанности коронера входили в работу шерифа, однако так уж повелось по законам, принятым в округе, что медицинские заключения всё же выдавались в Бакспорте. Денни не возражал.